Горячие материалы

08.10.2004

В минувшую субботу, когда республика уже радостно готовилась к сегодняшнему празднику урожая, 140 бычков и телок из рыбнослободского фермерского хозяйства "Тургай" пережили сильное нервное потрясение.

Недоумение парнокопытных

Сначала их загнали в кузова "КамАЗов" - и это уже не могло не вызвать у них обоснованной тревоги, а потом и вовсе началось непонятное. На трассе колонну из 14 "КамАЗов" остановила ГАИ, люди что-то долго и непонятно говорили, размахивая руками... А потом водители большегрузов сказали понятное любой отечественной скотине: "На хрен такую канитель!" - да и уехали в свой Актаныш порожняком. А бычки и телки завершили этот непонятный и неприятный день возвращением в родной коровник.

Впрочем, нет, не в родной. Из родного, который в деревне Алан Полян, их перегнали в соседнее Товларово неделей раньше. Родной коровник опустел, и два десятка доярок (тамошние доярки славились в районе!) потеряли работу. Стойла же в товларовском коровнике "Тургая" опустели еще весной: оттуда "фермеры" успели продать за пределы района около 300 голов скота...

А в этот самый "Тургай", между прочим, поступали телята "на племя" - и напрямую по бюджетной программе, и опосредованно, через Ассоциацию крестьянских и фермерских хозяйств (есть в республике такая, близкородственная власти, структура).

А для "непаркетного" фермера Михаила Муллина урожай - не столько праздник, сколько работа

Понятные объяснения непонятных обстоятельств

В этом месте читатель, я полагаю, уже настоятельно нуждается в разъяснении как минимум двух обстоятельств. Во-первых, почему районная власть (а это ведь она устроила появление ГАИ, обернувшееся столь счастливо для компании рыбнослободских парнокопытных) вмешивается в суверенное право частного собственника продавать свою собственность? И во-вторых, почему мой собеседник, поведавший эту историю, хочет остаться анонимным?

Ответ на первый вопрос - в патриархальных особенностях татарстанского "рынка". До сих пор сельхозпроизводителю нельзя продать "на сторону" сколько-нибудь крупную партию продуктов (хоть зерна, хоть скота) без благословения районной власти. Что касается скота - тут особые строгости, и дело не только в рабочих местах для сельского населения, хотя и в них, разумеется, тоже. Но "допустить сокращение поголовья" - это жирный минус в отчете района и в служебной характеристике сельского главы. Вот Актанышский район, судя по субботней истории, был не прочь улучшить свои "поголовные" показатели, а Рыбнослободский на этом чуть не потерял...

А на второй вопрос ответ вот какой: за фермерским хозяйством "Тургай" стоит "влиятельное лицо". Его здесь боятся, похоже, чуть ли не все. Даже когда те 140 голов скота увозили на продажу (а это - рабочие места доярок, скотников...), люди решились только на тайный звонок в райцентр. Его боится даже районное начальство. Начальство, конечно, и за бычков и телок очень переживает, и за занятость населения болеет всей душой, и за отчетность - нельзя его не понять! - сильно опасается... Но "влиятельного лица" районное начальство, кажется мне, опасается чуточку сильнее.

Ну как же!.. "Он" такой!.. "Он", даром что к "Тургаю" формального отношения не имеет (просто родом здешний, и возглавляет это фермерское хозяйство его племянник), а смог "выбить" "Тургаю" и лизинг почти на 2,5 млн. рублей в республиканской лизинговой компании, и почти 1,5-миллионный кредит в ГУП "РАЦИН"... Говорят, и получение "Тургаем" тех племенных телят - тоже его заслуга. Прямо скажем, далеко не каждому фермерскому хозяйству такое счастье. И тут уж люди в районе совсем понижают голос: говорят-де, "он" - родственник Шаймиева, понятно вам?!

Не родственник, конечно. Но верили же в Татарстане большие районные начальники в то, что мошенники, приезжавшие к ним на дорогих тачках с соблазнительными предложениями, - "сыновья Шаймиева"! Вот тоже загадка, между прочим. Явись, скажем, в окрестностях Бонна такие "сыновья Герхарда Шредера" - в первой же деревеньке повязали бы их и сдали в отделение. Чем объяснить, что наши люди с готовностью верят, что близкие высокого политика могут приехать и запросто за некоторую сумму дать разные соблазнительные разности? Географическое, может, положение поощряет в нашем народе такие странные идеи или дело в климате - вы как думаете?..

Знакомые все лица

А "влиятельное лицо"-то я, оказывается, знаю. Ничего в нем страшного нет. Сказала бы, "лицо как лицо", да не могу: все-таки доктор экономических наук, профессор, ректор Татарского института переподготовки кадров и агробизнеса. Зовут его Салимзян Шарипов. Познакомились мы весной 2002-го, за неделю до посевной. Вот как было дело.

Доктор наук и профессор "наложил арест" на зерно-

склад с семенным зерном, принадлежавшим другому фермеру - главе соседнего хозяйства "Сокол" Михаилу Муллину. Просто сказал кладовщице, что за Михаилом он числит долг и зерна ему не отдавать. Долг не подтверждался никакими документами (потому что, как потом объяснил мне доктор наук и профессор, "в деревне такое договором не оформляют"). Муллин, правда, тоже числил за Шариповым долг, но он же не мог "наложить арест" ни на какое доставшееся "Тургаю" после развала колхоза имущество (а "Тургаю", и вы уже в состоянии об этом догадаться, досталась основная масса этого имущества)...

И вот два с половиной года спустя, то есть вчера, я нахожу Муллина в поле за околицей Алан Полян. Он при помощи кривоватого посоха и ученого Тузика пасет коров... "Михал Иваныч, вы что?! Простым пастухом теперь?!.". Глава "Сокола" широко улыбается:

- Моя очередь! Это деревенские коровы, мы по очереди пасем.

И немедленно разворачивает меня в другую сторону, туда, где на горизонте виднеется трактор. Чтобы я убедилась, что его фермерское хозяйство "заканчивает с зябью": "У меня один трактор работает, а у них уже пять скончались!"

"У них" - это, понятно, про "Тургай". И: "Снимай, пожалуйста!" - это фотографу про поле привилегированного "Тургая", поросшее засохшим сорняком. "А я еще триста гектаров возьму, - сообщает Муллин, - а то мне мало!"

Он уже расплатился за "горючий кредит" и с владельцами арендуемых им земельных паев, и у него остались средства на будущую посевную кампанию. И 160 га ему уже мало. С его-то сравнительно слабосильным хозяйством - всего 29 паев, а работников, понятно, еще меньше. Без всяких привилегий - наоборот, в этом году даже удобрений по республиканской программе ему, в отличие от влиятельного соседа, не досталось. Зато как он доволен, что в будущем году удобрения будут.

Но вот какая история. Имущество, доставшееся Муллину от покойного колхоза (трактор да комбайн), с тех самых пор, вот уже три года, он не может, как положено, оформить в собственность. Говорит, Шарипов - официальный правопреемник "покойника" - не дает это сделать. И, стало быть, все это у него могут отобрать. И - конец? И районная власть, которая вначале, как могла, поддерживала "неформального лидера" "Тургая", теперь, если даже совесть прорезалась, уже ничего не сможет сделать... Ничего удивительного, если на сегодняшнем празднике урожая в казанской "Пирамиде" я увижу Салимзяна Шарипова. Михаила Муллина не будет на этом празднике.

Откуда в Татарстане фермеры берутся?

Другой осведомленный человек, уже в Казани, рассказал мне, как многие республиканские начальники оформляют на своей деревенской родине землю на себя или своих родственников. Ставят во главе этих "фермерских хозяйств" пешек, а сами ходят по знакомым высоким кабинетам и "выбивают" всяческую "помощь" для своих латифундий. Как идут дела в "имениях", обитателей кабинетов это в дальнейшем не интересует. Кредиты "зависают", имущество хиреет или распродается...

Вот какой урожай поспел на патриархальной ниве Татарстана.

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Марина ЮДКЕВИЧ