Культура

18.12.2007

В Камаловском театре прошли премьерные показы трагикомедии "Дивана" ("Одержимый") Туфана Миннуллина. Сегодня в репертуаре труппы это, пожалуй, спектакль - рекордсмен по количеству зрительских "Браво!" и длительности оваций. Анализировать столь громкий успех - напрасный труд. Лучше один раз увидеть работу режиссера Фарита Бикчантаева, художника Тана Еникеева и исполнителя главной роли Искандера Хайруллина, чем сто раз слышать, что каждый из этого трио - ярчайший талант.

С одним из них - актером Искандером Хайруллиным - корреспондент "ВК" беседовала по окончании "Диваны" в минувшую пятницу.

- Вы выглядите недовольным. Почему? Раздражает зрительский успех?

- В зрителях меня раздражает только одно: трезвонящие мобильные телефоны. Неужели так трудно отключить на время спектакля? Сегодня в упор смотрел со сцены на одну такую забывчивую, и хоть бы хны: она спокойно продолжала разговор по своему телефону. Это такое неуважение к театру! А к зрительскому успеху я отношусь очень спокойно. Как и к их категоричному "Нам не понравилось!". Кроме меня самого, никто не знает наверняка, хорошо я сыграл или нет. Пока своей работой в спектакле "Дивана" я недоволен. Еще работать и работать над ролью.

- Татарское слово "дивана" в переводе на русский язык может означать не только "одержимый", но и "идиот". Вас устраивает трактовка режиссера, что ваш герой именно одержимый?

- Да. Он не идиот, не тупица, не глупый. Он много читает и искренне верит в идеи ленинизма. Сыграть одержимого идеями - трудная задача, я только-только подхожу к ее правильному решению. На первом спектакле я играл не одержимого, а упертого человека. Это была ошибка.

- А как вы работали над этим образом? Был ли у героя прототип?

- Это один из самых ненавистных для меня вопросов. Мне скучно на него отвечать. Понимаете, я не пародист, мои герои никогда не бывают копией моих знакомых. Работа над ролью - бесконечный процесс. И я привык обсуждать ее только с режиссером. В числе уже осточертевших вопросов есть еще и такие: как я настраиваюсь на роль, не боюсь ли забыть на сцене текст и гордятся ли мной мои родители - актеры Ильдар Хайруллин и Алсу Гайнуллина? Отвечаю. Никак я не настраиваюсь на игру! Просто выхожу на сцену и... Сцена сразу меня меняет. Что касается текста, то забываешь его только тогда, когда "выходишь из действия", мысленно улетаешь со сцены в другое место. У меня было такое один раз. А родители... У меня классные родители.

- Вы верите, что роль может быть пророческой для актера?

- Еще один журналистский миф! Что касается меня, то я даже знаю, откуда он "вырос". После съемок фильма о Габдулле Тукае "121", где я играл прикованного к инвалидной коляске Фатиха Амирхана, я сломал ногу. И все сразу заговорили о мистике. Я же убежден, что это просто случайность. Я ведь уже играл в инвалидной коляске - Рахимжана в спектакле "Я искал тебя, любимая" Туфана Миннуллина. Словом, ерунда - все эти пророчества.

- Рахимжана в этом спектакле вы играли по очереди с Рамилем Тухватуллиным, которому в какой-то момент стало тесно в рамках актерской профессии, и теперь он - режиссер кино и даже начальник отдела в кабмине республики. А вы не хотите попробовать реализовать себя в других сферах?

- Нет. У меня не получится. Рамиль - он очень талантливый не только как актер. А я умею только играть.

- Вы всегда были таким самокритичным?

- Это не самокритика. Просто я научился не питать иллюзий. Помню, когда учился на первом курсе - у меня была иллюзия: то, что я сейчас не понимаю в профессии, обязательно пойму на третьем, к примеру, курсе. Когда учился на третьем, верил, что все пойму, когда получу диплом... Сейчас иллюзий нет. Есть только понимание, что тайну актерской профессии можно постигать всю жизнь. И это единственное, что мне по-настоящему интересно.

- В прошлом сезоне труппа Камаловского театра гастролировала в Лондоне. Вы были одним из немногих, кого особо выделили английские критики...

- Я уверен, что это был наш общий успех, вернее, успех моего любимого Камаловского театра, успех Камаловской школы. Это приятно. Знаете, любые гастроли очень полезны для актера. Так получается, что только вдали от родного города осознаешь истинную цену своей труппы. У нас великая труппа: не знаю ни одного национального театра, кроме нашего, который бы, к примеру, собирал в течение десяти дней переполненные залы в Москве с ее искушенными зрителями...

- Хотите сказать, что в Казани ваш театр не ценят по достоинству?

- Я хочу сказать, что казанским зрителям свойственен провинциальный апломб: пока какой-нибудь спорный спектакль не похвалят авторитетные специалисты из другого театрального города, они будут надменно воротить от него нос. А как только похвалят - тут же спешат присоединиться к восторженным. Меня огорчает в наших зрителях агрессивное нежелание разобраться во всем спорном собственным умом. Помню, когда мы ставили "Три сестры" Чехова, такие вот зрители недоумевали: "Как это они будут ставить Чехова на татарском языке? С ума сошли?!". А то, что в русских театрах и не на языке оригинала играют, к примеру, Шекспира, никто сумасшествием почему-то не считает.

- Искандер, у вас есть время ходить в другие театры?

- Практически нет, я очень плотно занят в репертуаре - играю или репетирую почти каждый вечер. Из последнего, что я видел в Казани не на камаловской сцене, - гастрольные спектакли петербургского театра Льва Додина. Очень хороший театр.

- На следующей неделе вы будете ведущим эстрадных концертов "Татар жыры-2007". Для вас это "шабашка", то есть дополнительный заработок, или работа для души?

- Без комментариев.

- А среди татарских певцов у вас есть поклонники?

- Понятия не имею. Даже если у меня и есть поклонники, они никогда не узнают меня не то что на улице - даже за кулисами после спектакля! Могу сказать, что звезды татарской эстрады довольно часто приходят на наши спектакли. Но чаще других приходит Салават...

Айсылу КАДЫРОВА