Городские новости

19.06.2007

На прошлой неделе гостем Казани был председатель федерального политсовета Союза правых сил Никита Белых. Его политическая карьера - одна из самых стремительных в нынешней России. В 26 лет он был избран в одномандатном округе депутатом Законодательного собрания родной Пермской области, возглавлял в нем комитет по экономике и налогам. В 27 лет возглавил пермское отделение СПС, в 29 стал вице-губернатором, в 30 был избран председателем федерального политсовета СПС и ушел в отставку с вице-губернаторского поста. Возглавляемый Никитой Белых список СПС в декабре 2006 г. получил на выборах в Пермском крае более 16 процентов голосов.

В два часа ночи со среды на четверг г-н Белых, как он говорит, "оторвался от друзей и пельменей" (так у него на родине в Перми отмечался 32-й день его рождения) и "выехал в Казань, чтобы исполнить гражданский долг перед Александром Никитичем". Депутат Госсовета РТ и глава татарстанского отделения СПС Александр Таркаев подарил Никите Белых неизбежную коробку сигар ("главный правый" любит именно эту разновидность курева - как Черчилль, подчеркивают соратники) и угостил именинника дискуссией с представителями других общественных организаций в политклубе СПС. Перед тем как этот длинный день завершился ужином в тесном кругу "правых", Никите Белых предстояло еще ответить на вопросы "ВК".

- Если в политику человек приходит в молодости, как это было с вами, наверное, он руководствуется скорее не идеологическими убеждениями, а конкретным примером, то есть говорит себе: "Хочу быть, как..." Был у вас такой образец? Столыпин, Черчилль или, может, де Голль?..

- Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вернуться в начало 90-х годов. Я вырос в Перми в абсолютно благополучной среде. Родители-доценты, трехкомнатная квартира в центре города, дача, машина-"копейка"... Ну да, советская элита средней руки в провинции. А в начале 90-х одновременно случилось следующее: начались рыночные преобразования в России, я поступил в Пермский госуниверситет, разом на два факультета - юридический и экономический, и умер мой отец. И я понял, что живу уже в другой стране - не прежней, в непривычной стране, и что я не знаю, как мне в ней жить, но могу отныне рассчитывать только на свои силы. В этот момент я и стал либералом - человеком, не полагающимся на государство.

Еще студентом я стал работать, занимался ценными бумагами, в 1993 году у меня уже был свой бизнес. В 1998 году уже было очевидно, что дефолт неизбежен, каких бы собак ни вешали на тех, кто принял на себя это решение. Сергей Кириенко объявил о дефолте, осенью 98-го он ушел в отставку с поста премьер-министра России и вскоре основал "Новую силу" - ту, которая впоследствии стала одной из составляющих Союза правых сил. И я в 1998 году вступил по Интернету в "Новую силу".

- То есть не признанные великие политики прошлого, а Сергей Кириенко, осмеянный как "киндер-сюрприз", обруганный как "автор дефолта" и отправленный в непочетную отставку, оказался для вас примером? С ним вы себя идентифицировали - молодой, энергичный, профессиональный и т.п.?

- Скорее не идентифицировал, а чувствовал солидарность с человеком, готовым взять на себя ответственность. Я много спорю с Гайдаром, с Чубайсом о реформах 90-х, в них есть многое, что мне не нравится, но убежден, что более ответственных людей у нас во власти не было. Чубайс говорил мне с грустью: "Думают, что тогда можно было выбирать между бандитским капитализмом и небандитским капитализмом. На самом деле был выбор только между бандитским капитализмом и бандитским социализмом". "Красные директора" разворовывали предприятия, и нужно было, чтобы у этих предприятий немедленно появились хоть какие хозяева, иначе просто ничего не осталось бы, счет шел на дни.

- При обсуждении новой стратегии СПС звучали предложения заклеймить эту непопулярную деятельность отцов-основателей партии - может, сколько-то новых голосов это вам принесло бы...

- Ну да, "все козлы" и прочее... Но новая программа СПС называется "Достройка капитализма" (эта книжка будет представлена в сентябре) - я беру ответственность за то, что было сделано. Теперь надо доделать, достроить капитализм.

- Принято считать, что либерализм в России не может быть популярен, и вроде бы малый процент голосующих за СПС до сих пор это подтверждал. А Георгий Сатаров, президент фонда "Индем", доказывал мне, что, по данным соцопросов, либеральные ценности близки чуть не четверти населения России. Например, если некто считает, что главная ценность - интересы гражданина, а не абстрактные госинтересы, то он либерал, пусть даже не считает себя таковым...

- Абсолютно правильно! Я сам стал либералом "по понятиям": свободная конкуренция в экономике и в политике, экономика должна быть рыночной, зависимость от государства - минимальной, граждане - состоятельными, выборы и средства массовой информации - свободными, чтобы граждане могли влиять на власть... Понятия эти были либеральные, но я не знал, что я - либерал. Потом уже стал читать идеологов... А вот недавно я был в Якутске, мне там сказали: "Якуты - они либералы!". Потому что когда он свою лошаденку из снега вытаскивает - на поддержку государства не рассчитывает, он привык брать ответственность на себя.

- Идея объединения с "Яблоком" более или менее похоронена обеими сторонами, но вы говорите, что возможно "инфраструктурное" объединение СПС с КПРФ - то есть для совместного контроля над выборами.

- Фальсификации в ходе выборов у нас стали привычными. Но их степень - еще не как в Белоруссии, где голосов просто не считают; у нас фальсифицируют при подсчете, пересчете... Усиление присутствия наблюдателей не уничтожает возможности фальсификации, но снижает ее уровень.

- А единственный на постсоветском пространстве пример полностью эффективного противодействия манипуляциям при подсчете голосов - "оранжевый" киевский майдан...

- Но мы - системная оппозиция, а "оранжевый" вариант - это уже уровень внесистемных действий. И посмотрите, что у них на Украине со времен майдана происходит.

- Там все "отвязались" - такое впечатление. Но, наверное, этим нужно переболеть, если все слишком долго были на коротких поводках. Главное, власть там уже ощущает: фальсификация выборов - это опасно для самой власти. И значит, на будущее заложены гарантии нормальных выборов и нормальной политической жизни... То есть все то, чего Россия лишилась после президентских выборов 1996 года, когда либералы так боялись вероятной победы коммунистов, что впервые запустили на полные обороты пропагандистскую машину массмедиа. Бориса Ельцина удалось оставить у власти - Россия же осталась с опытом, что можно проводить выборы под давлением! После этого разве можно удивляться тому, что теперь у нас один кандидат и одна партия намного "равнее" всех конкурентов.

- "Проблема 96-го года" - по ней я наиболее часто спорю с Егором Тимуровичем и Анатолием Борисовичем (Егор Гайдар и Анатолий Чубайс. - М.Ю.). Да, они боялись, что президент-коммунист станет разворачивать Россию вспять и экономика этого не выдержит, ситуация ведь действительно была очень тяжелой... Но я общаюсь с коммунистами, среди них есть вполне разумные люди - далеко не факт, что, придя к власти, коммунисты стали бы отменять все реформы! Есть ведь пример Польши: там на президентских выборах в 1995 году с небольшим перевесом победил бывший коммунист, "левый" Квасьневский, и думали, что неминуем откат Польши к прошлому - но посмотрите на его деятельность на посту президента, что в ней "левого"? При нем Польша вступила в НАТО, в ЕС, активно участвовала в процессе европейской интеграции...

- А нашим либералам в 1996-м слишком хотелось спокойно достраивать недостроенный капитализм, чтобы дело, в необходимость которого для России они верили, не зависело от колебания народных симпатий. В результате же страна получила прививку несвободных выборов, и теперь уже либералам трудно проводить свои избирательные кампании. Вот и вы "майдан" отвергаете, хотите быть "системной оппозицией", будто существующая система допускает существование оппозиции...

- Я не исключаю, что и нам придется выйти на майдан. Если на выборах в Госдуму будет ситуация "a la Ленобласть", мой вектор может оказаться более "оранжевым", другого выхода у меня не будет. (В марте этого года на выборах в парламент Ленинградской области СПС преодолел 7-процентный барьер, но через три дня в ряде участков был произведен пересчет голосов, иногда в отсутствие наблюдателей от СПС, и в результате СПС в парламент не попал. Жалоба СПС скоро будет рассматриваться в суде. - М.Ю.). Так что когда я говорю, что "оранжевые" - это внесистемные действия, я это говорю не в негативе. Просто это... другая жизнь. Я понимаю, что я - не уличный боец. В парламенте я более эффективен. А улица... это будут другие герои. Хотя вообще-то пока не попробуешь, не знаешь всего о себе.

- Тогда напомню вам об "улице". Вы говорите, что участие СПС в движении "Другая Россия" невозможно: вы уважаете Гарри Каспарова и Михаила Касьянова, но не можете быть вместе с Виктором Анпиловым и Эдуардом Лимоновым. Но на апрельский Марш несогласных в Москве вы лично пришли - правда, ненадолго, поскольку СПС назначил на этот же день собственный митинг - и сказали, что в следующий раз тоже придете. Однако вы все-таки не пришли на недавний июньский Марш в Москве.

- Ну я же не знал, что его назначат за день до моего дня рождения, когда мне надо было быть в Перми с семьей... Иначе пришел бы. Марш несогласных перерос "Другую Россию". "Другая Россия" думает, кто должен стать президентом, а на Марши выходят люди, многие из которых думать не думают о проблеме президентства, они просто не согласны с тем, что их бьют дубинками. Если людей, которых я знаю, уважаю, будут бить дубинками, а меня с ними не будет, то я потом не смогу сам перед собой оправдаться.

Марина ЮДКЕВИЧ