Горячие материалы

19.11.2005

Дневник жены писателя

"Что такое "писатель"? Брошенные дети, забытая жена и тщеславие, тщеславие, тщеславие... Интересная фигура", - писал Василий Розанов.

"Что такое "писатель"? Воспитанная в строгости дочь, терпеливая жена и труд, труд, труд... Фигура!" - говорит Нажиба Ихсанова, жена писателя. Может, у драматурга Туфана Миннуллина не "настоящая писательская жена"?

Звездная пара согласилась фотографироваться только в театре под портретами великих

"Настоящей писательской женой" считали Софью Толстую (она собственноручно и неоднократно переписывала "Войну и мир" - то-то экономия на секретарях!), "лучшей среди писательских жен" называли Веру Набокову (она вела переписку мужа и помнила наизусть тексты всех его выступлений)... Нажиба Ихсанова живет не только мужем: она - знаменитая артистка. Впрочем, на этот раз мы с Нажибой Гимаевной разговаривали не о ней, а о ее знаменитом супруге. Ведь вряд ли друзья и коллеги, которые будут поздравлять "главного драматурга татарской сцены" 21 ноября в Камаловском с семидесятилетием, знают его лучше, чем жена.

Кстати сказать, Миннуллину наша идея понравилась:

- Я рад, что вы решили написать обо мне со слов великой татарской актрисы. Говорю так о Нажибе вовсе не потому, что она жена...

Узнав об этом, Ихсанова удивилась:

- Он назвал меня великой? Приятно... Я тоже очень высокого о нем мнения. Просто друг другу мы никогда не признаемся в этом, зачем? Родные же люди, все без слов ясно. Мы вместе уже больше сорока пяти лет! Познакомились в Казани, на вступительных экзаменах в татарскую студию Щепкинского театрального училища. Но как-то вскользь, я Туфана и не запомнила толком. На меня тогда впечатление произвели Тазетдинов и Дунаев. А я Миннуллину сразу понравилась. И как только мы приехали в Москву, он сразу начал меня преследовать. Ходил за мной постоянно, наблюдал. А я же деревенская девчонка - дикая была! Мужчин к себе не подпускала, разговоров наедине с ними не заводила. И пристальное внимание Туфана меня пугало. До сих пор помню, как он по-особому, подушечками пальцев, тревожно так стучал в дверь нашей комнаты в общежитии. Заходил, садился и смотрел на меня.

- Робкий был?

- Скромный, скорее. Но очень импульсивный! Помню, мы устроили в общежитии вечеринку. Пришел Туфан, сказал, что написал про наш курс стихотворение и желает его прочесть. Но никто не хотел его слушать, все хотели кушать. И тогда Туфан подошел к столу и как дернет скатерть на себя! Все угощения полетели на пол. Я в ужасе была от такого поступка.

- Миннуллин - обидчивый?

- Он ранимый, как все творческие люди. Я всегда читаю, что пишут о нем и его работе в газетах. Страшно расстраиваюсь, когда критикуют. Наверное, даже больше, чем он, переживаю. А Туфан отходчивый, умеет быстро переключиться на работу.

- А злопамятный?

- Нет. Просто не любит, когда ему напоминают о неприятном. Помню, были студентами еще и как-то ехали с ним в трамвае в училище сдавать отрывок из "Ричарда Третьего", Туфан играл Ричарда, я - Анну. Нищие студенты с месячной стипендией в 19 рублей! Смотрю, Миннуллин шарит по своим карманам и дико нервничает. Понимаю: у него нет денег, чтобы оплатить наш проезд. А у меня как раз шесть копеек было, и я заплатила за нас обоих. Мне было потом ужасно неловко, так как Туфан от стыда чуть не умер. Ему и сейчас не по себе, когда я дразню его: "Ты должен мне три копейки!".

- Как же он признался вам в любви?

- Это было 1 января 1957 года в квартире моих московских знакомых. Отпраздновали Новый год, и я самая первая легла спать. Вдруг просыпаюсь - оттого, что кто-то стоит над моей кроватью. Смотрю - Туфан! "Я люблю тебя", - говорит. Сон мой сразу же пропал. Я так почему-то испугалась, что не смогла ничего ему ответить. Заболела даже потом - слегла с высокой температурой.

- Может быть, он вам просто не нравился?

- Понимаете, у меня тогда уже был парень, из моей деревни, он в КАИ учился. Очки носил. А я с детства мечтала, чтобы мужем моим был очкарик. Наивная деревенская девчонка! Мне казалось, что очки носят необыкновенные мужчины, самые умные на свете. А Туфан ведь тоже очки носил. Ох и заставила же я его понервничать! На пятом курсе он ведь даже хотел бросить учебу - уехать из Москвы от меня подальше. Я как узнала, мне плохо стало. Он ведь среди нас был самый умный, все преподаватели его очень уважали и любили. Я сразу же пошла к нему и начала уговаривать остаться. Даже руку отдергивать не стала, когда он до нее дотронулся. Туфан был так счастлив, что сразу же пригласил меня в кино.

- Всего-то? А почему не в загс?

- В загс мы отправились в Казани 25 ноября в 1961 году. Я тогда уже работала в Камаловском театре, а Туфан - в Мензелинском: он тогда в своем очередном эмоциональном порыве решил жить подальше от меня, но звонил мне по три-четыре раза в день! И вот как-то приехал - с цветами, новым рассказом, посвященным мне. Сидим в моей крохотной общежитской комнате, которую я делила с Фирдаус Ахтямовой. Тут-то он и предложил мне выйти за него замуж. Не выпускал из комнаты до тех пор, пока я не согласилась... Свадьбу мы сыграли очень скромную - бедные же были. Туфан понравился всем моим родственникам, они его сразу прозвали красавчиком.

- Нажиба Гимаевна, Миннуллин был хорошим актером?

- Нет. Лицедейство - не его стихия. Он прекрасный писатель, гениальный драматург. Я никогда не забываю об этом: дома создаю ему все условия для творчества, а в театре работаю так, чтобы ему не было за меня стыдно.

- Получается, весь быт - на ваших плечах?

- Ну не домработницу же заводить! Я и не позволю ее завести, мне самой в радость в своем доме хозяйничать. Туфан, кстати, прекрасно готовит, но после его кулинарных опытов на кухне нужно делать ремонт. Не подпускаю его к плите и страшно не люблю, когда он смотрит, как готовлю я: и это я не так делаю, и то не так! От страха ему не угодить у меня из рук все начинает валиться.

- Вы его боитесь?! А поговаривают, что наоборот. Ходят слухи, что в моменты ссоры вы его даже поколачиваете...

- Что?! (Хохочет). Такой чуши я еще не слышала. Конечно, как все нормальные люди, мы время от времени ссоримся, но чтобы колотить друг друга - никогда! Обычно я первая иду мириться, потому что понимаю: мой муж - великий писатель, психологический комфорт ему очень важен.

- А как он творит?

- Любит сочинять в одиночестве, и главное для него, чтобы было тихо. Пишет всегда от руки на белых листах, ужасно мелким почерком! Такой почерк у него выработался еще в молодости, когда ему приходилось экономить даже на бумаге. Первый читатель его произведений - всегда я. Обожаю все его пьесы, но никогда не забуду, какое потрясение испытала, прочитав "Старика из деревни Альдермеш". Я уже собиралась спать, когда рукопись была готова. В постели начала ее читать и не могла оторваться! И потом восторженно сказала Туфану: "Эта пьеса будет такой же бессмертной, как "Ходжа Насретдин!".

- Помните, на что потратили гонорар за эту пьесу?

- Нет, так как заработки Туфана для меня тайна. Он никогда не посвящает меня в финансовые дела нашей семьи и деньгами, прямо скажем, не балует. Говорит, что деньги женщину портят. Обидно, конечно, ведь сам он не умеет тратить деньги по-умному. Вечно покупает всякую ерунду у старушек с рынка, которых ему очень жалко. Он, кстати, обожает ходить на рынок.

- А подарки вам он дарит?

- Постоянно. Все, что на мне, это он мне купил. Ему намного важнее, чем мне, как я выгляжу. Запрещает мне выходить из дома без макияжа, периодически заставляет менять духи. Он к родной дочери и внукам не такой строгий, как ко мне.

- Какая вы послушная...

- Я терпеливая, я очень терпеливая и понимающая. Только такая женщина может быть рядом с Туфаном. Если бы еще у меня не было аллергии на собачью шерсть, то он, наверное, был бы самым счастливым человеком на свете: только из-за меня он не может завести собаку, собака - его несбыточная мечта...

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Айсылу КАДЫРОВА