Культура

20.06.2007

19 июня 1947 года связали друг с другом свою судьбу казанцы Алексей Григорьевич и Прасковья Федоровна Пащенко. Они не только уцелели в той страшной войне, но и в любви и согласии прожили 60 лет.

Однокашник курсанта Сталина

Алексей Пащенко родился в Белгородской области. В городе была десятилетка на базе старой гимназии, многие ее учителя имели еще старорежимный педагогический опыт. Аттестат "десятилетки" в 30-е годы котировался не ниже, чем ныне диплом престижного вуза, и открывал его обладателю многие двери. А тогда, в 1939-м, перед пареньком открылись ворота казармы знаменитой качинской летной школы под Севастополем.

В это же время в Каче учился Василий Сталин, с которым наш герой жил в одной казарме. Правда, по словам Алексея Григорьевича, сначала руководство школы поселило сына вождя в отдельную комнату и приставило к нему персонального повара. Но когда об этом узнал Сталин, то немедленно приказал перевести Василия на общеказарменное положение. И надо заметить, руководство выполнило приказ вождя лишь отчасти: Василия действительно переселили в казарму, однако отгородили в ней отдельную комнату. Фактически вместе со Сталиным жили только четыре курсанта - самые проверенные. Другая привилегия, оставленная сыну вождя, - это персональный авиаинструктор.

"У нас никогда не было дружеских отношений с Василием, - рассказывает Пащенко. - Он курсант, я курсант, больше нас ничего не связывало, но в общем-то он никогда нос не задирал, своим родством не кичился. Запомнилось то, что Василий очень часто получал посылки с деликатесами и раздавал их курсантам. А однажды к нему в гости приехала сестра Светлана. Девушка в казарме - событие само по себе небывалое, да к тому же дочь вождя. Конечно же, мы все глаза проглядели. Симпатичная она была..."

Закончилось знакомство Алексея Пащенко с сыном Сталина весной 1941 года на КПП училища, где дежуривший курсант Пащенко пожал на прощание руку именитому однокашнику - того перевели в Москву. А потом была война...

22 июня будущих летчиков-истребителей подняли по тревоге. Немцы бомбили Севастополь. "Кача находилась в 20 километрах от базы флота, поэтому под авианалет училище не попало, - продолжает свой рассказ Алексей Григорьевич, - но взрывы бомб и зенитных снарядов были слышны хорошо".

Вскоре качинскую авиашколу эвакуировали в Саратовскую область, в местечко Красный Кут. А инструкторам и наиболее подготовленным курсантам, в число которых вошел и Пащенко, приказали перегнать истребители "И-16" - матчасть школы - на новое место базирования. При выполнении этого приказа его и его товарищей едва не растерзали... саратовские колхозники. Когда заплутавшее звено истребителей, израсходовав горючее, село на колхозное поле, жители подумали, что приземлились диверсанты.

Осенью в звании сержанта Алексей Пащенко был досрочно выпущен из училища: его ждал штурвал истребителя и, вероятно, геройская и скорая смерть, поскольку жизнь летчика 41-го года отмерялась в среднем тремя-пятью боевыми вылетами. Но судьба распорядилась иначе...

Перед отправкой на фронт группе свежеиспеченных летчиков объявили о том, что в СССР из Англии поступили истребители "Харрикейн", и желающих воевать на "иномарках" отправят на переподготовку. В числе добровольцев оказался и Пащенко: "Командиры объяснили, что техника и инструктора дожидаются нас в городе Соликамске, но когда мы приехали в Пермскую область, оказалось, что нас обманули. Готовили здесь совсем не пилотов, а командиров аэросаней. Для нас, выпускников Качи - истребителей, это было оскорблением. Все как один тут же подали рапорта с просьбой отчислить из училища и направить на фронт. Однако нам объявили, что идет война и стране нужны командиры аэросаней. И если мы не выполним приказ, с нами поступят по законам военного времени".

Водитель генерала Рыбалко

В начале войны советское командование рассчитывало создать новый вид войск: сани с пулеметом и мотором - очень мобильное боевое средство в условиях зимы. Но первая же стычка с неприятелем показала, что использовать аэросани в наступательных операциях малоэффективно. По словам Алексея Пащенко, первые аэросанные части бросили в бой в районе Онежского озера. И немцы поначалу опешили. Они даже не стали стрелять из стрелкового оружия, чтобы не тратить зря патроны. Решили, что на них летит бронетехника. Действительно, сани спереди были бронированы, но очень тонко, а по бокам вообще обшиты фанерой... Но когда первый же снаряд разнес аэросани в щепки, немцы поняли что к чему.

Подобный неудачный опыт был и под Москвой. С той поры саням отводилась лишь роль вспомогательная: дозорная и посыльная служба, эвакуация раненых.

Впрочем, на Карельском фронте, куда уже в звании младшего лейтенанта Пащенко отправили после училища, многое было иначе. Здесь не было четкой линии фронта. На свою и чужую территория делилась только условно. Финские лыжники часто нападали на наши села и посты небольшими отрядами, и для борьбы с ними аэросани были очень эффективны.

В начале 1943 года подразделение, в котором служил Пащенко, перебросили с Карельского фронта на Воронежский, в 3-ю танковую армию генерала Павла Рыбалко. С командующим наш герой познакомился лично: "Рыбалко быстро оценил удобство передвижения на аэросанях: края были степные, а аэросани легко двигались по снежной целине и не были привязаны к дорогам. Ну а я как командир аэросанного взвода не раз был у него в роли персонального водителя".

О боях под Харьковом Алексей Григорьевич вспоминает неохотно: "Сначала наступали. Помню случай, на дороге танкисты окружили отступавшую немецкую пехотную колонну и истребили ее". Потом немцы отрезали наши войска, и вышедших из окружения было немного". По словам ветерана, его часть спасло то, что она оказалась восточнее немецкого удара, поэтому в "котел" не попала, но хлебнуть лиха при отступлении пришлось сполна...

"Как выжил на войне? Конечно же, повезло, что служил на аэросанях, все-таки мы были частями обеспечения, а не первой линии. Уцелеть в 1943-м в пехоте или танкистом шансов практически не было. Летом, когда аэросанные части отводили в тыл, ребята целовали сани за то, что они им дали этот шанс".

Благодарность от маршала Жукова

Впрочем, заканчивал войну Алексей Пащенко уже танкистом. Командиром взвода тяжелых танков ИС-2. Участвовал в освобождении Польши, а встретил 9 мая в... Западной Белоруссии. Здесь после переформирования "застрял" его особый тяжелый танковый полк прорыва. Эшелон с приданными полку самоходными орудиями пустили под откос "лесные братья", а без поддержки самоходок тяжелые танки вводить в бой не полагалось. Пока привели в порядок поврежденную технику - прошло время, и на "последний штурм" полк просто не успел.

В Германию Пащенко попал уже после войны, успел побывать даже комендантом небольшого городка. А потом служба забросила в Одессу. Здесь произошла его встреча с Георгием Жуковым. Маршала тогда только назначили командующим Одесским военным округом, и во время ознакомительного визита он попросил показать ему возможности танка ИС-2 по преодолению крутого уклона. Поскольку капитан Пащенко был одним из самых опытных танкистов, демонстрацию доверили ему: "За рычаги сел сам, и все прошло очень неплохо. Перед строем Жуков лично объявил благодарность и пожал руку. Офицеры потом долго, шутя, советовали эту руку не мыть".

Там же, в Одессе, произошла другая, куда более важная для Пащенко встреча. С будущей женой Прасковьей Федоровной. 19 июня исполнилось 60 лет со дня их свадьбы.

Как и положено офицерской жене

Прасковье Федоровне как жене советского офицера, чья служба выпала на пик противостояния СССР и США, есть о чем рассказать. Но она любит вспоминать историю об отрезе.

Дело было в начале 60-х, приехали в их часть бывшие разведчики Егоров и Кантария. Сейчас мало кто знает, но водрузившие Знамя Победы над Рейхстагом после войны часто разъезжали по войскам с выступлениями. И подобно нынешним артистам, им полагался гонорар - было принято дарить подарки. Так получилось, что накануне приезда бывших разведчиков Прасковья Федоровна раздобыла отрез на костюм мужу. А командир части попросил подарить этот дефицит героям. Отказать было невозможно, и жена офицера до сих пор сожалеет о том, что ее муж остался без обновки.

В 1964 году срок службы в ГСВГ подошел к концу и подполковнику Пащенко предложили на выбор три места дальнейшей службы: Тоцк, Самару и Казань. "Выбор пал на Казань сразу, - говорит Алексей Григорьевич. - В моем танковом батальоне было много татар, и это были отличные и наиболее подготовленные солдаты. С тех пор вся наша жизнь связана с Казанью".

Рустам ВАФИН