Горячие материалы

21.04.2001

"Вот так прогремели", - нервно перебирая бумаги, скажет мне при встрече начальник колонии Юрий Арбузов. ЧП российского масштаба случилось в колонии, традиционно входящей в тройку лучших по стране. Что же тогда творится на других зонах?

За событиями в четвертой колонии Нижнекамска с тревогой следит вся республика. По последним данным, ВИЧ обнаружен в крови уже 240 заключенных. На зоне введен карантин, свидания запрещены. И мы решили ехать. Тем более что руководство УИН заняло здравую позицию: "Мы не намерены ничего скрывать. То, что произошло, - наша общая беда".

В Нижнекамск я отправилась с заместителем начальника медицинского отдела УИН республики подполковником Дедюхиным. Александр Александрович о ситуации в "четверке" знает не понаслышке. После сообщения о вспышке ВИЧ одним из первых поехал в Нижнекамск, лично беседовал едва ли не с половиной зараженных. Дедюхин говорит, что все они молоды, 25 - 30 лет. Мне запомнилась одна из рассказанных им историй. Парнишка - спортсмен, из тех, кто на зону попадает по глупости. Занимался серьезно бодибилдингом. Вместе с медиками он перебирал все возможные варианты заражения. Единственное, что вспомнил, - колол анаболики. На воле...

Дедюхин удивляется: "Там, в "локалке" (локальная - зона карантина в зоне), оказались представители всех категорий заключенных. И так называемые опущенные, и мужики, и блатные. Для эпидемиологов это должно быть интересно, поскольку эти слои в зоне мало соприкасаются. Живут как на разных планетах. Первый тревожный сигнал из "четверки" поступил 26 февраля. Забили тревогу, когда был выявлен одиннадцатый заболевший". Эпидемиологи ахнули, узнав, что только у одного из инфицированных - пассивного гомосексуалиста М. за последние 4 месяца были контакты более чем с 20 заключенными. Зараженными оказались и 11 групп (по 2 - 7 человек) наркоманов, пользовавшихся общей иглой.

В России отдельные случаи заражения ВИЧ в пенитенциарной системе начали фиксировать с 1987 года. С середины 90-х содержание ВИЧ-инфицированных стало для исполнительной системы настоящей проблемой. Массовые заражения ВИЧ - вспышки, такие как в Нижнекамске, фиксировались в Калининграде и Саратове. Впрочем, оценить масштабность "эпидемий" довольно сложно. До сих пор информация о них закрыта для общественности. В результате организаторы "спасательных мероприятий" в колонии Нижнекамска признались, что им даже в голову не пришло связаться с коллегами и спросить совета. Сейчас в России, по ориентировочным данным, за колючей проволокой содержится около 4 тысяч ВИЧ-инфицированных. Эти данные не могут быть уточнены. В нашей стране не ведется обследование заключенных. Внутренним распоряжением главка исполнительной системы объявлено, что "действующая в уголовно-исполнительной системе практика неоднократного обследования на ВИЧ всех содержащихся подозреваемых, обвиняемых и осужденных является нарушением действующего российского законодательства и принятых международных норм".

По закону, на ВИЧ обследоваться должны только зэки-доноры и зэки-санитары (те, кто работает в медучреждениях). И все. Руководство УИН республики берет на себя ответственность (не только финансовую, но об этом позже) и, руководствуясь постановлением кабмина от 1996 года, принудительно обследует всех помещенных за решетку. Мало того, в наших зонах обследуются два раза в год представители группы риска (наркоманы и гомосексуалисты).

В 1997 году в пенитенциарной системе республики было выявлено всего 8 ВИЧ-инфицированных. К 1999 году носителями вируса были уже 103 зэка. В 2000-м их число увеличилось до 376. В марте этого года в изоляторах и колониях республики содержалось уже 659 ВИЧ-инфицированных.

За решеткой, возможно, еще не знают, что правительство приготовило им подарок: выполняя условие Евросоюза привести в соответствие с "Биллем о правах человека" российские законы, внесло изменения в Уголовно-исполнительный кодекс.

В старой редакции УИК говорилось, что ВИЧ-инфицированных (так же как, например, и туберкулезников) содержат и этапируют отдельно от здоровых. Теперь этот порядок отменен. Права человека соблюли - теперь ВИЧ-инфицированные будут сидеть в душных, тесных камерах вместе со здоровыми людьми. А так как кроме Кодекса существует клятва Гиппократа, о том, что в крови Иванова, Петрова, Сидорова - вирус иммунодефицита, будет знать только доктор. А не сосед по койке (именно сосед - во многих СИ одни нары на троих).

- Конечно, - говорит Дедюхин, - мы присваиваем инфицированным заключенным идентификационный номер, предупреждаем об уголовной ответственности за умышленное заражение. Получается, что уповаем на сознательность зэка. Этапируемые через всю республику осужденные (их зовут "транзитчики") из других регионов России для нас тоже - темные лошадки. Если сам не скажет, что болен, можем и не узнать. Пакет с документами осужденного и с медицинской картой нам можно вскрывать только в случае его болезни.

Колония задолжала за медицинское обследование на ВИЧ более 160 тысяч рублей, хотя минздрав и руководство республиканского СПИД-центра гарантировали, что сделают это бесплатно. Руководство УИН намерено обследовать всех заключенных в РТ, а их более 20 тысяч. Один анализ стоит 22 рубля. Бюджет России на эту "варварскую", по мнению Евросоюза, статью расходов не выделяет ни копейки. Если и республика не поможет... Средства нужны не только на обследование заключенных. В специализированной колонии УЭ-148/19, где сидят - лежат больные СПИДом, уже не хватает мест. Пора расширять локальную зону...

Хроника кошмара

Вот так, до Нижнекамска еще не доехали, а уже, как говорит мой знакомый, "загрузил" меня товарищ подполковник. Если у нас так все в республике хорошо и международным нормам мы не подчиняемся (проверяя "рисковых" зэков два раза в год), почему случилось такое в Нижнекамске?

"Недоглядели", - шумно выдыхает, отвечая на этот вопрос, начальник УЭ-148/4 Юрий Арбузов. Действительно, в 2000 году, как говорится в заключении служебной проверки, группа риска была обследована не полностью.

Первый раз "тряхнуло" зону в ноябре прошлого года. Тогда был выявлен первый ВИЧ-инфицированный. Он него стали "танцевать" и по цепочке вышли еще на четверых заболевших. Когда обследование группы риска, а к ним здесь относятся 350 человек, принесло неутешительный результат (в феврале узнали еще о 34 инфицированных), тревожный рапорт был подан начальнику УИН. Шеф исполнительной системы республики Шайхулла Измаелов распорядился назначить служебное расследование.

В тот же день, 27 февраля, началось и эпидемиологическое расследование. Говорят, Измаелов рвал и метал: почему сразу не доложили! В колонию выехали не только эпидемиологи УИН, но и сотрудники республиканского СПИД-центра. Было назначено обязательное обследование всех заключенных, информация об освободившихся тут же поступала в местные СПИД-центры. Решено было обследовать не только зэков. Рекомендовано сдать кровь их женам и подругам - всем, кто посещал "тюремную гостиницу" во время длительных свиданий. Зона стала ждать вестей с воли. Каждые две недели поступали из СПИД-центра новые списки инфицированных. Локальная зона все расширялась.

"Храни вас Господь!"

Мы идем по колонии, дорогу перебегает кошка (ладно хоть не черная.) Зона не типовая, говорит мне Арбузов, впрочем, это и так видно. Зэки живут не в бараках, а в обычных пятиэтажках. "Локалка" - она тоже совершенно незаконна с точки зрения международных норм - занимает целый подъезд. "Зайдем?" - спрашивает Арбузов. Если честно, хочется сказать: "Нет". Но я иду.

Носители вируса - молодые и внешне здоровые. И глаза ребят испытующе смотрят, словно мое поведение - "примерка" того, как к ним отнесутся на воле. Стараюсь не демонстрировать сковавший меня ужас.

- Вот они вновь прибывшие - только еще расселяются, - говорит начальник. - Ну как дела у вас, ребята?

Арбузов - человек немногословный, но, говорят, очень внимательный. Он разговаривал с каждым, кто получил неутешительный диагноз. А с некоторыми и не один раз. Он, видимо, чувствует свою вину. "Знаете, о чем все просят? Все как один просятся на свободу", - вздыхает Арбузов. Но единственной поблажкой для них станет усиленное питание.

...Двухэтажные нары. Некоторые пустые. Пока... Дай Бог, чтоб не дождались хозяев. Но руководитель республиканского СПИД-центра Олег Романенко на межведомственном совещании произнес страшную цифру. По его прогнозам (а новый этап обследования начнется в мае), среди заключенных будет до 500 инфицированных. Это называется "эпидемиологический хвост" - вирус может жить в крови человека и не давать о себе знать до 90 дней.

Я здороваюсь с заключенными, представляюсь. "Новобранцы" не хотят, чтобы к ним лезли в душу - это наиболее растерянные люди в "локалке". Вероятно, еще пребывают в состоянии шока. "Чего бы вы больше всего хотели?" -спрашиваю (не хотела, но получается довольно цинично). "Девушка, ты что, не понимаешь - мы хотим умереть дома", - отвечает долговязый парень. Глаза у него большие и испуганные.

Мне казалось, что ВИЧ-инфицированные должны весь мир возненавидеть. И ожесточиться. Прощаясь, лихорадочно соображаю, чего пожелать (выздоровления, всего хорошего?), говорю: "Держитесь". И вдруг слышу... чей-то тихий голос: "Храни вас Господь".

На втором этаже размещены зэки, которые уже несколько месяцев знают о своем диагнозе. Они спокойнее, идут на разговор. Один даже согласился сфотографироваться. Многие уже рассказали о том, что случилось, родным. Как заразились? Один признается, что имел гомосексуальные контакты. Другие - грешат на шприцы. Впрочем, уверяют, что кололи себе только витамины "для здоровья". Но что это за витамины - понятно. Героин просачивается в любую зону. Арбузов говорит, что изымают наркоту постоянно. Недавно был случай: старушка, божий одуванчик, упаковала героин в... подметки тапочек, которые пыталась передать сыну. За три месяца здесь в ходе обысков было изъято более ста одноразовых шприцев! А они идут по кругу.

О СПИДе чисто по понятиям

- А они чего ждут? - спрашиваю, проходя мимо построенных в шеренгу зэков.

- Это вас ждут. Вы же хотели с заключенными с глазу на глаз поговорить...

Раз так, прошу первым пригласить "авторитета" колонии М. Он входит в комнату для бесед - красивый брюнет в черном костюме с отутюженными стрелками на брюках. Сидит за убийство уже 7 лет, до "звонка" осталось еще 6. Обеспокоен тем, что произошло. Но говорит, что паники, волнений среди заключенных не было.

- Наверное, просто не понимают еще, что произошло. То, что я и мои друзья могли заразиться - исключено! Мы - спортсмены, ведем здоровый образ жизни. Никаких наркотиков. Нет, я категорически против контактов с мужчинами. Это - скотство. Ко мне жена приезжает раз в два месяца, а ей я доверяю полностью.

- Как бы вы себя повели, если бы оказались на месте начальника тюрьмы? Создали бы "локальную зону", запретили бы свидания?

- Конечно, изолировать "спидников" нужно. Хотя у нас отношение к ним, скажу, неплохое. Меня иногда в "локалку" зовут: просят конфликты какие-то разрешить. Я прихожу, не боюсь. Даже руку им жму. Да мы бы их не третировали, не забивали бы, но я все же против изменений в кодексе - ВИЧ-инфицированных нельзя содержать вместе со всеми. На воле - может быть. Но здесь... Надо понимать, зэк есть зэк. Могут быть среди заболевших такие, что осознают свое положение и начнут вредить - кровь свою как оружие использовать. Были же случаи умышленного заражения СПИДом... Так и здесь может быть. Зэку сидеть еще 10 лет, а ему медики свой приговор вынесли. Нервы-то могут и не выдержать... А вообще их не изолировать, а выпускать надо. Какое уж там наказание отбывать! СПИД - их наказание. Пусть лечатся.

- Говорят, что это - болезнь нравов...

- Я считаю, что там, в "локалке", нет случайных людей. Если бы год назад меня попросили назвать 300 человек, кто бы мог заразиться - я бы этих назвал. Как-то не случайно им такое испытание дано. Хотя я считаю, что главной причиной массового заражения стало использование многоразовых инструментов в нашей санчасти. (Об этом, наряду с другими факторами, говорилось и в материалах служебного расследования. - Ю.А.) Сами посудите: заразились те, кто в колонии с 95-го года сидит. А ведь мы-то думали, что здесь чище, чем на воле. Каждые полгода проверяют...

- Идет дискуссия о том, стоит ли в зонах бесплатно презервативы и шприцы раздавать.

- Думаю, что презервативы - можно. Шприцы - нет. Это будет стимулировать распространение наркотиков.

"Нет, я не верю"

Заключенный Слава две недели назад узнал о том, что инфицирован, его анализы прошли четырехступенчатую проверку, но, увы, диагноз подтвердился. Как заразился, похоже, знает, но предпочитает молчать. Может быть, из тех, кто разово принимал наркотик. Он из "блатных" и сидит тоже за убийство.

- Мне всего девять месяцев осталось до условно-досрочного освобождения, как только выйду, сразу пойду сдавать кровь на СПИД. Не верю я местным анализам! (Надежда умирает последней, но анализ делает тот же самый "вольный" СПИД-центр - Ю.А.) Это - ошибка.

Слава довольно агрессивно себя ведет. Он выбрал путь неверия и держится за него, как за соломинку. Кстати, по наблюдениям психологов, человек, получивший страшное известие, переживает три стадии: отрицания, борьбы, апатии. Им легче сейчас в "локалке" - их много и они все больны. Но никаких видимых признаков болезни нет, вот и рассказывают всякие байки. Хотя начальство всех собирало в клубе на лекции о СПИДе.

- Я статью читал в "Совершенно секретно". Там вообще спорят: есть СПИД или его придумали. Я вот думаю, что сейчас весна плюс здесь все-таки зона - иммунитет у всех ослаблен. Вот и анализ показал... У меня жена проверялась - она здорова. Я очень детей хочу. Вот освобожусь, сразу начну изучать - смогу ли иметь здоровых детей. Оплодотворяют же? Можно, наверно, больных сперматозоидов от здоровых отличить?

Слава настраивает себя на то, что если все подтвердится - не будет сдаваться. Начнет бороться. И должен победить. Уже ведет здоровый образ жизни, бросил курить, занялся спортом. Когда я спросила, что он сегодня ел, ответил - ничего. Потому что решил укреплять иммунную систему и сел на очистительную диету - каскадное голодание (это в зоне!). Он злой, сильный и к тому же философ: "Вот я не понимаю, один у нас пытался покончить с собой. А я думаю - жизнь только начинается. СПИД уже 18 лет известен, а есть люди, кто 18 лет с вирусом в крови живет. Ведь все люди знают, что рано или поздно умрут. Но никто из-за этого в петлю не лезет".

Юлия АНДРЕЕВА