Горячие материалы

23.08.2005

Я знаю, где живет дух нашего города. Кстати, вот вопрос: как его называть - ну, не городовым же? Городовой - это милиционер, а гражданин в фуражке с красным околышем, при всем нынешнем старании, никак не может олицетворять дух живого города-дома. Остановимся поэтому на имени казанский домовой. Так вот, я думала, что его больше нет с нами. А он, представьте себе, живет! И я теперь даже знаю, где.

Если вечером встать лицом к тому месту, где был парк культуры и отдыха им. М. Горького, то увидишь одну из "строек тысячелетия". Это будущий стадион, но по вечерам он похож на декорацию к печальному кинофильму "Сталкер", и он не то место, которое нам нужно. А нужно нам пройти мимо него, погружаясь стопами в глубокую пыль, и держать по азимуту курс на бывшую базу тихого отдыха.

Именно под таким названием было известно казанцам это место позади санатория "Казанский", которого тоже больше нет. Там стояли столики, скамейки, выдавались шезлонги, велосипеды и разные игры, в назначении которых нынешние дети и не разберутся. И там был шахматный клуб. Теперь нет ни клуба, ни фонарей... - ни черта нет.

Но вечером - каждый вечер - место оживает. Столики, конечно, уже не те. Нынешние столики собраны из хлама, подобранного при крушении деревянного шахматного павильона. Но люди за этими столиками собираются те же самые, что приходили сюда играть в шахматы и десять, и двадцать лет назад.

- И всегда будем приходить! Потому что мы, - деликатно, но настойчиво объясняет Разяб Фаттахов, - тут статус города поддерживаем!

Ему сегодня не хватило места за доской, поэтому он может посвятить себя просвещению случайной публики - меня то есть. Все остальные двигают фигуры и сосредоточенно хлопают по шахматным часам, стараясь зафиксировать утекающее из-под пальцев время... Сегодня их всего десяток человек, но, как не без тайной гордости говорит Фаттахов, бывает, что игра идет и на двадцати досках зараз. Играют так: выигранная партия - "1/7 стоимости проезда на трамвае". Рубль то есть. Не ради денег, а ради ведения личного рейтинга.

- А вот я в детстве, - говорю, - видела, что и в Ленинском садике играли. Это тоже вы?..

- О-о! Вы помните?! - радостно удивляется Петр Григорьевич за первой доской и - раз! - "зевает" время: - И это мы, тоже мы...

- Так вы, выходит, вечные?

- Ну, не совсем... Иногда спросишь: а что это того давно не видно или этого? А он, оказывается, умер. Бывает. Но ведь новые обязательно приходят!

Из "новых" сегодня - симпатичный студент Саша Утяганов. Он, как сам говорит, прибился к ветеранам случайно - бегал тут кроссы, посматривал да и увлекся. Теперь вот тоже ходит, словно ему судьба была заменить собой кого-то из выбывших.

- А женщины-то сюда ходят?

- Приходят иногда... Ах да! К нам же даже Сандугач приходила! - вспоминает Фаттахов. - Международный гроссмейстер Сандугач Шайдуллина! Вот здесь пару партий сыграла!

Он указывает на место Петра Григорьевича, тот кивает: ну да, мол, было... А Геннадий Федорович, склонившись над столом, уточняет: "Сандугач-то сыграла и уехала на свои международные турниры, а мы-то здесь всегда! Были и будем". И тут Фаттахов переходит к главному:

- Вы там с правительством держите связь, так передайте: я предлагаю построить здесь, в "казанской Швейцарии", Дворец шахмат. И предоставить гражданство великому шахматисту мира Бобби Фишеру!

- Ну, Разяба у нас иногда того... заносит, - ревниво усмехается Петр Григорьевич. - Но вообще-то... Разве мы городу не нужны?!

Тут неожиданно под деревьями сгущается темнота, шахматисты, подсчитав свои рублики, быстро собирают доски. И мне кажется, что я слышу, как казанский домовой со вздохом и шуршанием убирается обратно под прогнившую и обрушенную балясину бывшего клуба. Переживать ночь да день, пока они снова не придут и не выстроят своих коней, слонов и пехоту в боевой порядок. Здесь он живет. То есть не то чтобы живет, а так, спасается.

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Марьям АРСЛАНОВА