Культура

24.12.2005

Ностальжи под бой курантов

Очереди за мандаринами и "Советским" шампанским, ожидание чуда, отражающееся в елочных шарах, надежда на счастливые перемены... Помните? Ну, конечно, вы помните, как мы еще вроде недавно готовились к Новому году. Это сегодня в магазинах всего хватит на всех, и нет только ощущения волшебства, составлявшего главную прелесть праздника. И обидно до слез: ну почему? И непонятно: кто ж нас так обидел?

"Маленькой елочке холодно зимой. Из лесу елочку взяли мы домой..." На елочных базарах - лесные красавицы всех размеров, прилавки магазинов заставлены искусственными елками. Копайся, капризничай. Но дома уже есть отличная синтетическая елка. Я ее купила, когда в памяти были еще свежи шипастые пластмассовые чудовища, которые планово производила советская промышленность. И в тот момент я ощущала: Новый год удался! А еще раньше, когда была маленькой, отец связал две добытые правдами и неправдами живые, но лысые елки-палки - и получилось у нас на редкость пушистое чудо, на котором наконец-то поместились все-все игрушки из привезенного из Москвы редкостного немецкого набора.

А мандарины... Нет больше очередей за ними. Зато выбор есть - абхазские, испанские... всякие-разные. И никаких вам ограничений вроде: "По килограмму в одни руки!". Скучно... И мы начинаем капризничать: "Невкусные, наверное, синтетические, на удобрениях выращенные, плоды генной инженерии..." Бросьте придирки, граждане, раньше-то хватали любые - гнилые, подсохшие, подмороженные. Потому что дефицит. Не мандаринов нам не хватает - дефицита. У нас - дефицит удачи, ведь авоська с мандаринами больше не является ее символом.

Утренник. Елка у папы на работе. Подарки в хрустящих немудреных пакетиках от Деда Мороза. Самые вкусные конфеты "Мишка на Севере" откладывали на потом. Мы искали их, выделяли в развале дешевых карамелек и ирисок: настоящий шоколад в нашем детстве был событием. Сейчас приношу крестнице пакет, где ирисок и карамели нет вовсе. Вежливо сказав "спасибо", она откладывает его. На журнальном столике у елки таких пакетов - гора. Любка жует на кухне соленый огурец и отказывается от ананаса: "Я уже слиплась от сладкого".

Гордо выставляю свой взнос на праздничный стол: французское шампанское. Не "Вдова Клико", конечно, но и не шипучка - настоящее. Друзья кивают: ладно, хорошо... На столе уже стоит парочка таких бутылок. А мы с умилением вспоминаем, как в тысяча девятьсот лохматом году на десяток гостей была одна бутылка полусладкого "Советского", а потом вдруг Юрик притащил с боем добытый ящик "Игристого", и как это было здорово, несмотря на то, что всех с того игристого замучила отрыжка.

Стол ломится от закусок. Сестра достает заморское чудо: ради Нового года мы можем себе позволить открыть баночку трюфелей. Дорогое удовольствие. Но ведь Новый год бывает раз в году... "А вы помните, как мы делили на 30 бутербродов сто граммов красной икры?" - встревает кто-то, вспугнув предвкушение чуда. Потому что зайти в магазин и свободно купить пусть и очень дорогие трюфели - это совсем не то, что "достать" (кто еще не забыл: "Через завсклад, через товаровед..."?) баночку красной икры назад этак лет... В общем, не так уж и давно.

Новогодняя ночь. Бой курантов. Традиционный пережор без энтузиазма и традиционный же поход на горку к дворовой елке за два квартала. Иллюминация, петарды-салюты, многоцветье праздничного городского убранства... Гляжу на бенгальский огонь и пытаюсь мысленно вернуться в то время, когда в новогоднюю ночь совершались чудеса. Из чего совершались? Из дефицита товаров и продуктов? Из дефицита того, что мы ошибочно считали счастьем. А теперь ориентир пропал. Может, он и был ошибочным, это не важно, важно, что нет другого.

Или все-таки есть? Счастье новогоднее, в дверь постучись ко мне... Я не знаю, как ты выглядишь. Но я тебя узнаю обязательно, потому что только тогда, когда ты приходишь, пахнет елкой, мандаринами и волшебством.

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Инна СЕРОВА