№ 50 (4010)

23.04.2010

Профессор Санкт-Петербургской консерватории, хореограф Александр Полубенцев ставит сейчас в театре им. Мусы Джалиля балет "Дама с камелиями". Историю из одноименного романа Александра Дюма (сына) на языке танца казанцы увидят уже в этом сезоне: премьера запланирована на 18 июня.

- В принципе, балет у меня будет готов уже 26 апреля, - говорит Александр Полубенцев. - К этой дате я намерен завершить работу над сочинением хореографического текста спектакля. Потом мы приступим к репетициям на сцене, работе с реквизитом, со светом... Как хореограф я впервые обращаюсь к "Даме с камелиями" Дюма, однако это не моя инициатива - заказ вашего театра. Честно говоря, получив этот заказ, я не испытал энтузиазма.

- Почему?

- По-моему, историю про любовь парижской куртизанки Маргариты Готье и молодого Армана Дюваля сегодня все знают наизусть. Трудно назвать другой сюжет, который был бы так же популярен: он лег в основу оперы Верди "Травиата", по нему сняли не один художественный фильм, он вдохновлял на сочинение балетов многих хореографов - Джона Ноймайера, Фредерика Аштона, Асами Маки... Очень трудно, взявшись за эту тему, раскрыть ее по-новому. Но постепенно работа над балетом "Дама с камелиями" меня увлекла. Получается спектакль в трех актах, с прологом и эпилогом, который продолжает традицию большого сюжетного балета, в основе которого - классический танец. Я сам написал либретто, сам подобрал музыку.

- Вердиевская "Травиата" станет музыкальной основой спектакля?

- Фрагменты из "Травиаты" в спектакле будут, но их не более одной трети. К собственному удовольствию, я открыл малоизвестную музыку Верди: из опер "Разбойники", "Аттила", "Бал-маскарад", "Сицилийская вечерня"... Таким образом, весь музыкальный материал моего балета - это сочинения Верди в его же оркестровке. Для меня было открытием, что этот композитор не только "вокален", что он еще и "танцевален".

- Кто, кроме вас, входит в команду постановщиков "Дамы с камелиями"?

- Я сам подбирал команду. В ней два художника: петербурженка Ирина Кустова, по чьим эскизам шьют костюмы, и казанец Владимир Самохин, по его эскизам будут изготавливать декорации. Профессор Петербургской консерватории и композитор Геннадий Банщиков стал моим музыкальным консультантом, а петербургский дирижер Андрей Аниханов - музыкальным руководителем проекта.

- Александр Михайлович, а что скажете о казанских танцовщиках?

- Труппа вызывает очень приятные чувства, что не так часто бывает. Это профессионалы, которые работают увлеченно, их не приходится заставлять. Главные партии репетируют четыре состава исполнителей, участники премьерных спетаклей еще не определены... Я думаю, Казанский балет сегодня - один из лучших в России. Например, хорошо мне известная балетная труппа Михайловского театра в Санкт-Петербурге слабее вашей. У вас, что редкость, нет проблем с мужским составом. Кстати сказать, свою карьеру я ведь начинал в Казани. По окончании Ленинградского хореографического училища в 1970 году меня пригласили в театр имени Джалиля. Но танцевал я здесь очень недолго: меня уже тогда увлекла другая профессия - хореографа. Мои любимые хореографы? Это Баланчин, Григорович, Якобсон и Бежар. Они для меня вершины, "эвересты" балета.

- Вас когда-нибудь вдохновляли на создание балетов балерины или танцовщики?

- Да. Алла Осипенко. Уникальная балерина: безумной красоты ноги, замечательная школа, редкий для танцовщицы - высокий - интеллект. Я всю жизнь мечтал на нее что-нибудь поставить, но найти материал, который бы соответствовал масштабу ее дарования, не мог. Когда она уже закончила балеринскую карьеру, я сочинил балет "Ночные танго" на музыку Пьяццолы и посвятил его Осипенко. Сначала "Ночные танго" исполняла труппа моего театра балета "Фуэте" (был у меня тогда свой театр), потом я ставил его в Красноярске и Якутске.

- Осипенко знает об этом?

- Нет. Знаете, вы меня натолкнули на мысль. Я сейчас вернусь в Петербург, обязательно встречусь с Аллой и расскажу ей про этот балет. Мы знакомы, она должна меня помнить. Я ведь был ее поклонником, когда она еще в Кировском театре танцевала. Нас было человек пятнадцать, мы ходили на все ее спектакли, кричали: "Осипенко, браво!", даже когда зрительный зал уже пустел и начинали выключать свет...

- Она до сих пор остается для вас лучшей балериной?

- У меня две балерины номер один: Осипенко и Уланова. Танец Улановой я видел только на кинопленке, но он всегда поражает меня тончайшими переливами ее души. Я был с ней знаком. Я принимал участие в юбилейном вечере в Москве моего педагога Татьяны Вечесловой, после которого всех пригласили на банкет. Мне было 16 лет, это был первый банкет в моей жизни. Помню свое полуобморочное состояние: меня сажают рядом с Галиной Сергеевной, напротив - тоже великие. Борис Равенских, Юрий Завадский... На столе - черная, красная икра, балык, язык... Уланова говорила мало и тихо, но всегда точно и по делу. Изысканная, строгая и скромная.

- А если говорить о мужчинах в балете, каких танцовщиков, которых вы видели на сцене, считаете великими?

- Владимира Васильева и Михаила Лавровского.

- Я думала, что, как и в случае с балеринами, вы назовете представителей ленинградской школы. Рудольфа Нуриева, например.

- Он тоже, пожалуй. Я видел его в "Сильфиде", которую он танцевал в Ленинграде в 1989 году, уже будучи больным. Он меня потряс. Был таким вдохновенным, будто ему не за пятьдесят уже, а двадцать лет. "Не перегореть" эмоционально в таком возрасте, сохранить мышечный аппарат в довольно приличном состоянии - это могут только великие. Да, у него уже не было больших прыжков, но по блестящим заноскам и всего лишь двум, но изумительнейшим пируэтам в аттитюд было понятно: он величайший! Я сожалел тогда только об одном: что не видел его танца раньше, когда Нуриев был молод...

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Айсылу КАДЫРОВА