№ 79 (4039)

25.06.2010

"А где же скрипач Фуат Абубакиров?" - спросил как-то композитор Назиб Жиганов у музыкантов оркестра нашего Оперного театра. Ему ответили: "Он давно в Ла Скала-Камала!".

Называть оркестр театра имени Г. Камала "Ла Скала-Камала" шутники-музыканты начали в шестидесятых годах прошлого века. Сегодня ни этот оркестр, ни Камаловский театр уже невозможно представить без Фуата Абубакирова. А самого Фуата Хамитовича трудно представить без скрипки.

Со своим инструментом он не расстается, кажется, никогда. Помню, я удивилась, когда он отправился с ним даже на теплоходную прогулку по Волге, которую не так давно организовали для участников международного театрально-образовательного форума "Науруз". Пароходик еще не отчалил, а Абубакиров уже играл на скрипке: "Чардаш" Монти, татарскую "Тафтиляу", вальс Евгения Доги из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь"... Ему аплодировали и просили сыграть еще.

Слышать, как Фуат Хамитович играет на скрипке, такое же удовольствие, как и слушать его рассказы.

- Любовь к музыке - это у меня от отца. Он вырос в детдоме, учился в Московской консерватории в классе виолончелиста Ямпольского, дружил с композиторами Салихом Сайдашевым, Исмаем Шамсутдиновым... В 1940 году Исмай Шамсутдинов буквально спас отца, который тогда уже был женат и жил в Казани. Он прибежал к нему и сказал: "Хамит! Бери жену и уезжай. Хасана Туфана арестовали!". Великого татарского поэта обвиняли в антисоветской пропаганде, родители дружили с ним...

Папа и мама уехали в Наманган. В этом узбекском городке родились я, мой брат и четыре сестренки. Шестеро нас было! И всех родители отдали в музыкальную школу: мальчики учились играть на скрипке, девочки - на фортепиано.

* * *

Папа очень хотел, чтобы хоть кто-то из детей вернулся в его любимую Казань. Радовался, когда я поступил в Казанскую консерваторию. В свой класс взял меня тогда выдающийся педагог Натан Брауде. Как отец он мне был. Помню, сказал мне перед первой сессией: "Не удивляйся, но самое главное и самое трудное - сдать на пятерку историю КПСС!". Смешно вспоминать, но, когда я получил эту "пятерку", срочно отправил родителям телеграмму: "Сдал историю партии на отлично, целую, Фуат". Папа страшно этому сообщению удивился, никак не мог понять и разделить моей радости...

Консерваторию я окончил с красным дипломом. И попал по распределению в оркестр Оперного театра. Когда меня пригласили в оркестр Камаловского театра, который полюбил еще в студенческие годы, а еще и пообещали дать квартиру, я, конечно же, приглашение принял.

* * *

С 1969 года я начал официально даже не работать - служить в Камаловском театре. Этому служению меня научил режиссер Марсель Салимжанов. Трудиться от звонка до звонка в театре нельзя. У меня, например, ненормированный рабочий год, как я люблю говорить...

Салимжанов любил музыку, особенно ему нравились оперетты, в них он разбирался как первоклассный специалист. Теперь наш главный режиссер - Фарит Бикчантаев, у него, я бы сказал, обостренный музыкальный слух и вкус. Мне с ним очень интересно работать, он ведь даже шумы и шорохи в своих постановках продумывает...

* * *

На скрипке я занимаюсь ежедневно, это железное правило. Я играю на инструменте, который приобрел в 1969 году. Это копия скрипки Амати, она изготовлена в начале XIX века, до 1913 года владел ею петербургский музыкант... Куда бы мы с труппой ни поехали - на гастроли, на отдых, меня все постоянно донимают вопросом: "Ты скрипку не забыл?". Можно подумать, я когда-то ее забывал. Да кому я без скрипки нужен-то?! Однажды, правда, забыл положить в футляр смычок. Обнаружил это в автобусе, когда мы уже из Казани выехали. Катастрофа, думаю. Но выкрутился: стал играть пиццикато, то есть защипывая струны пальцами. И мог играть часа три - примерно такого объема репертуар я знаю наизусть. Потом кто-то из актеров мне говорит: "Скрипка - такой же татарский инструмент, как курай. В любой татарской деревне свой скрипач есть! Давайте сейчас где-нибудь остановимся и возьмем смычок напрокат". Вы удивитесь, но это оказалось правдой: мы без труда нашли тогда смычок в деревне... Но после этого случая я всегда ношу в футляре два смычка.

* * *

В оркестре Камаловского я начинал как скрипач, а в 1973 году стал еще и дирижером, заведующим музыкальной частью театра. Мне нравится, когда к нашим спектаклям специально пишут музыку современные композиторы, но это случается нечасто. Я, знаете, уверен, что с композитором, который не в состоянии отличить Азгара Шакирова от Асхата Хисматова, например, который не знает ни наших актеров, ни наших спектаклей, сотрудничать смысла нет. Вот Масгуда Шамсутдинова прекрасно с нами сотрудничала, Резеда Ахиярова, Леонид Любовский...

* * *

Уже не первый год работать над музыкальным оформлением спектаклей мне помогает мой сын Руслан. Он окончил Казанскую консерваторию как пианист, но отлично делает аранжировки, пишет оркестровые партитуры. Я многому у него учусь сейчас... Жена? О, у меня великолепная жена. Татьяна Кононирова, виолончелистка, она играла в нашем Симфоническом оркестре, когда им руководил великий дирижер Натан Рахлин. Когда Рахлина не стало, Таня ушла из оркестра и посвятила себя семье. У мужика "в тылу" должно быть спокойно, понимаете? Благодаря Тане у меня надежный тыл. Так и у отца моего было, повезло ему с женой. Моя мама - дочь муллы, сейчас ей 96 лет. Она уже плохо слышит, плохо видит, но память - отличная! До сих пор знает наизусть всю поэзию Тукая, очень любит, чтобы мы, открыв его томик наугад, начали ей читать с любого места. Она тут же подхватывает и продолжает по памяти...

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Айсылу КАДЫРОВА