№ 89 (4049)

20.07.2010

"Where the banya?" - таким вопросом удивляла прохожих на улицах Казани молодая француженка Флоранс Бран. Перед тем как появиться в Казани с вопросом "Где баня?", Флоранс уволилась с престижной работы, бросила комфортабельную квартиру, рассталась с бой-френдом и... уехала, сознательно не взяв с собой мобильный телефон. Финансовый аналитик из Лиона, она в одиночестве совершает кругосветное путешествие и публикует свои впечатления во французских газетах. Три дня Флоранс провела в Казани.

Флоранс и Булат отлично понимали друг друга без переводчика

- Я так много работала, я хотела перемен, мне нужно было изменить все в своей жизни. Я уехала. Во Франции меня не будет год, - говорит она.

До России девушка месяц жила в Африке. А после собирается в Монголию, Японию и Филиппины. Во время путешествия для нее принципиально жить в простых гостиницах, ездить на обычном транспорте и есть ту же пищу, которой питаются люди в этой стране. И еще - никогда не пользоваться самолетом, "потому что самолет - это быстро".

Чтобы взять интервью у француженки и заодно показать, как живут казанцы, я пригласила Флоранс к себе домой. Но увидела много интересного сама. Без приглашения гостья не перемещалась даже по комнате, не обременяла звуками, жестами, вопросами, собою. Похоже, европейское уважение к личному пространству может соперничать даже с самыми суровыми требованиями восточного этикета: суп- лапша, которой я ее угощала, - "тре жоли" (очень мило), манты - тоже. Вот взгляд Флоранс падает на книжку французской писательницы Анны Гавальда про очень благоразумного и совершенно неинтересного ребенка, который мечтал сесть в лифт и подняться на седьмой этаж, чтобы посмотреть на все сверху, но так и не сделал этого:

- Я выросла в семье, где привыкли бояться - осуждения людей, возможных неприятностей, представителей другой культуры. Мне захотелось узнать, действительно ли мир так страшен. Я захотела увидеть своими глазами.

Чтобы смотреть на мир своими глазами, Флоранс перестала включать телевизор, "ведь это не информация - это всего лишь то, что другие люди решили тебе рассказать". Потом отбросила трусость, которая, как маленькая домашняя собачонка, крутится под ногами: "Ее ласкают, дрессируют, к ней привязываются. Из-за нее происходят компромиссы и - раны, которые не заживают никогда, даже на фотографиях с правнуками".

- Самое трудное - это решиться на перемены, - рассказала мне Флоранс, - и сообщить об этом родителям, боссу. Но потом сразу становится легче... Трудно было поначалу в России. Почему-то здесь, если ты подходишь к окошку и спрашиваешь, есть ли билет, тебе отвечают: "Нет!" (Флоранс делает свирепое лицо, изображая неприветливую кассиршу). Ну почему нельзя ответить вежливо: простите, билетов нет, но, может, вы попробуете доехать на чем-то еще? Потом я поняла, что люди в России хорошие, а грубость - это, наверное, просто проявление какого-то страха, о котором я не знаю...

После короткого ужина, во время которого Флоранс ела губадию при помощи ножа и вилки, мой сын Булат принялся дарить гостье "сокровища" - старую бейсболку с надписью "Татарстан", магнитик на холодильник. Флоранс долго смелась: "Люди в России очень добрые, особенно женщины и дети. По дороге в Болгар мне даже доверяли детей - они у вас хорошенькие! Для меня решиться родить ребенка или связать с кем-то свою жизнь было страшнее, чем отправиться в путешествие, но, мне кажется, когда я из него вернусь, то обязательно обзаведусь семьей!".

На прощание в блокноте с заголовком "Казань" Флоранс записывает наш адрес.

- А остальное про Казань когда напишешь? - спрашиваю я ее.

- В поезде, по дороге в Новосибирск. Казань очень похожа на мой родной Лион. Он такой же. Только совсем другой...

Айгуль ШАРАФИЕВА