Он боялся, что с этой обочины
слетит его мотоцикл,
а слетела - жизнь
Вечерняя Казань / № 26 (3176) / Горячие материалы / Списать и забыть
Отряд не заметил потери бойца
Списать и забыть
Рафаэль Хабибуллин милиционером стал в ноябре 1976 года, на третий день после того, как вернулся в свой Арск из армии. Просто больше ему идти было некуда, и вот почему. 20 лет он прожил на свете и уже знал за собой это свойство - неспособность терпеть, когда происходит что-либо неправильное и в особенности когда кого-то несправедливо обижают. Выходит, выбора-то у парня с таким особым характером и не было, кроме как немедленно вступить в ряды защитников правопорядка.
В 1980-м он был уже лейтенантом, участковым инспектором в Арском РОВД. В его характеристиках писалось: морально, мол, устойчив, скромен, общителен, правильно понимает политику партии и правительства, постоянно читает художественную литературу и к тому же заочно учится в Казанском отделении Академии МВД СССР. Был, словом, на отличном счету. Тогда-то с ним и произошла
Первая история
Холодным, но сухим октябрьским днем - время было уже к обеду - Рафаэль Хабибуллин ехал на своем служебном мотоцикле "Урал" по своему Арску в свой отдел милиции. Въезжая на горку возле крахмального завода, Хабибуллин увидел, что сверху навстречу ему едет грузовик-цистерна. Ехал он так, что милиционер сразу сообразил: что-то неладно с рулевым управлением. Но эта профессиональная мысль нисколько не могла помочь Рафаэлю, а на нужную мысль - как увернуться - не было времени. Скорее же, и возможности увернуться не было. Справа был обрыв, слева - неуправляемый грузовик...
|
Он боялся, что с этой обочины |
Грузовик стоял поперек полотна, покореженный "Урал" валялся тут же. Рафаэль сидел на дороге. Одна его нога была, как обычно, в войлочном ботике модели "прощай, молодость", ступня другой ноги была босая, и мясо лоскутом свисало возле лодыжки. Сам он методически пытался приладить лоскут на место, тупо удивляясь, что кость такая белая и чистая, а крови из ноги вытекло так мало. Зато голова его вся была в крови, из носа шла кровь - лицом он пробил лобовое стекло своего "Урала".
Коллеги подняли его (сам он передвигаться не мог, вообще был какой-то заторможенный), погрузили в сабировский "Урал" и свезли в неотложку при райбольнице. А Сабиров, вернувшись в РОВД, немедленно написал рапорт о происшедшем ДТП и о его результате.
Хабибуллину в неотложке остановили кровь, зашили раны и велели немедленно ложиться в хирургию. Но он не пошел. Одежда его была вся грязная, рваная и окровавленная; неловко как-то, подумал участковый, и так небось выздоровею. Это была ужасно глупая мысль. И другая мысль у Рафаэля в этот момент была: пока он будет полеживать в больнице, может сорваться ожидаемый буквально на днях перевод его в соседний Высокогорский район, в Шапши. На это место было несколько претендентов - ведь в Шапшах участковому обещали квартиру! - а выбрали из всех его, Хабибуллина. В общем, нельзя было полеживать в больнице. И он, остановив попутку, поехал к родителям.
В его раненую голову даже не пришла мысль, что следует лично добиваться, чтобы это ДТП и его травмы были зафиксированы и разобраны, как это положено по закону! Он просто считал, что все, что положено делать по закону, его родная милиция сделает "на автомате".
А на самом деле это ДТП и его исход родной рафаэлев отдел милиции никак не зафиксировал и не расследовал...
И еще. Студента милицейской академии на "отлично" натаскивали по уголовному праву - но о праве на компенсацию сотруднику милиции, пострадавшему при несении службы, ему не рассказывали! И он даже не догадывался, что в случае задокументирования этого ДТП ему полагается значительная страховка...
Приказ о переводе через три дня действительно поступил. Квартиру, правда, Хабибуллину так и не дали. Зато "Урал" как лучшему сотруднику дали новенький, с мигалками! И на нем он каждый день ездил на работу из Арска за 150 км. А месяца через четыре случилась
Вторая история
Был в деревне Красный Восток Шапшинского сельсовета механизатор, член КПСС, выполнявший функции егеря, когда сюда приезжали высокопоставленные охотники. И вот в феврале 1981 года состоялась очередная обкомовская охота, она была, по-видимому, удачной, и егерю - товарищу по партии поднесли выпить. А он был алкоголик не тихий, а буйный, притом огнестрельное оружие у него имелось. И стал он из своего охотничьего ружья стрелять на улице по быстро движущейся мишени - родной жене. Жена сумела забежать к соседям, мать егеря с его детьми сховались под печку, а участковому Хабибуллину начальство велело доставить вооруженного члена КПСС в отдел милиции. И 16 февраля Рафаэль отправился за ним.
Дебошир все еще был сильно нетрезв и доставляться в милицию отказался. Отказ он выразил со всей возможной решительностью, а именно: стал бить участкового по голове. Односельчане охотно помогли Рафаэлю погрузить земляка в машину. Когда доехали до милиции и Хабибуллин предстал перед коллегами, те подивились: ну надо же, как может отделать голыми руками партийный механизатор вежливого комсомольца - лейтенанта милиции! Голова обвязана, кровь на рукаве...
Высокогорский суд осудил дебошира на полтора года колонии по статье, карающей за оказание сопротивления работнику милиции, сопряженное с применением насилия. А сам Рафаэль продолжал служить. Только жаловался на сильные головные боли.
А в 1982-м, 2 октября это было, он упал без сознания... и пришел в себя через несколько дней в Арской ЦРБ. В течение месяца он лечился - сначала в райбольнице, затем его с его тяжелым диагнозом "посттравматическая энцефалопатия" забрали в Казань, в больницу МВД ТАССР. И лечение далеко еще не было закончено... Но в ноябре Рафаэль пришел к начмеду и попросился на выписку: пора было думать об очередной сессии в его юракадемии.
Начмед была немолодая женщина (ему казалось - бывшая фронтовичка), она курила крепчайшие папиросы, понимающе глянула на него и отпустила. Ах, лучше бы она не была такой понимающей сиюминутные нужды молодежи!
"Вы сына почему не кормите?"
Академию он закончил, но со здоровьем становилось все хуже. Когда у него случался очередной приступ, от нестерпимой боли в голове он бился о стену. Мать, плача, держала его и уговаривала не разбивать свою бедную голову. В 1988 году гражданская ВТЭК (к тому времени Рафаэль уже вынужден был сделать то, чего очень не хотелось - оставить службу) дала Хабибуллину инвалидность 2-й группы. Заключение - "последствия органического поражения центральной нервной системы сложного генеза вследствие черепно-мозговой травмы". Ему было 32 года, и вот он был инвалидом.
Незадолго до этого он женился на Гульфире. Она была красавица и осталась такой, и стала ему верной женой. Правда, до нее Рафаэль из-за своего характера (см. начало) уже успел побыть мужем другой женщины. Романтическая, можно сказать, история: пока он лежал в больнице, знакомая из райотдела прислала ему письмо: что беременна от одного подлеца, а отец-де зарубит ее топором, когда узнает про беременность без мужа. И Рафаэль - в это трудно поверить, но так оно и было, - женился на ней, чтобы ее не зарубили топором... Он поступил как добрый человек, но добром такие браки не кончаются. К счастью, появилась Гульфира.
Молодые ждали рождения двойни, но дочка погибла при родах, остался один сын. Назвали Булатом, чтобы был крепким, как булат.
Потом Гульфире тоже дали инвалидность, тяжелый диабет у нее оказался. И они жили втроем и покупали все больше лекарств на две общеинвалидные пенсии и на подработки Рафаэля (он мог класть стену, опираясь на костыль - соседи дивились, но охотно брали его на работу: работать он умеет, пока хоть сколько-нибудь держат ноги). Так продолжалось до 1997 года.
В этот день Булат потерял сознание в школе. Его отвезли в больницу, и когда отец прибежал туда, доктор ему сказал:
- Вы сына почему не кормите?
Они, конечно, старались кормить попрочнее. Но вот фрукты, овощи и прочие витамины, без которых ребенок может падать, как мертвый - это на две инвалидные пенсии не разбежишься... А это был их ребенок, их зеница ока, их единственный выживший!
Так Рафаэль Хабибуллин, лейтенант в отставке, вышел из окопа.
Уважаемый никто
Три года Хабибуллин добивался, чтобы его признали получившим инвалидность в период службы. Добился, пенсия стала больше. Но со здоровьем стало совсем худо: прибавились хронические дуоденит, холецистит и бронхит, артроз травмированной ноги, ангиопатия сетчатки глаза, ишемическая болезнь сердца... И он догадался: ему осталось недолго. А когда его не будет - что будет с Гульфирой и Булатом?..
Следующие три года он добивался: а) выплаты той самой компенсации за травмы, полученные на службе, б) признания, что он стал инвалидом не просто в период прохождения службы, а именно в процессе исполнения служебных обязанностей (это и плюс к пенсии, и "путинские" 1000 рублей, и - самое главное - пожизненные выплаты сыну...).
Как это было, можно рассказывать очень долго, но я не буду: противно и страшно. Те, кто был для лейтенанта Хабибуллина - "свои", стеной встали против него. Только несколько бывших сослуживцев написали показания, как все было.
Военно-врачебная комиссия МВД РТ, которую Рафаэль просил установить причинно-следственную связь между его травмами и инвалидностью, реагировала: уважаемый, нам вообще ничего не известно о ваших травмах! Медотдел МВД РТ реагировал: а ну и что, что ваши бывшие сослуживцы пишут, как вы сидели на дороге весь такой из себя в крови. Свидетельские показания могут быть приняты во внимание только при наличии явных телесных повреждений. А то, что внутри головы - это же не явные повреждения, сие науке неизвестно.
Министр Асгат Сафаров удостоил отставного лейтенанта аудиенции. Был приветлив, нажал кнопку телефонного вызова начальника медотдела МВД Хайруллина: "Разобраться!".
- Нет, он не разберется, - сказал Хабибуллин. - Они мне уже без разбора отказали.
- Разберется. А если нет - я разберусь.
Не разобрался.
Два судебных дела - каждое по полному кругу, все доступные в республике инстанции, - прошел он. Пытался доказать травму на крахмальной горке - вот же показания свидетелей, вот диагноз "ПОСТТРАВМАТИЧЕСКАЯ энцефалопатия"!.. Отказ.
Пытался доказать, что уже доказано Высокогорским судом 25 лет назад - что бил его задержанный по голове, уже раненной четырьмя месяцами раньше. Вот показания свидетелей, вот, наконец, факт: долго лечился после этого в больнице МВД... Отказ.
Он ходатайствует в суде о назначении судмедэкспертизы. Отказ вообще без мотивировки - просто не хочется.
Булат заканчивает школу и - одновременно - милицейский колледж. Он все знает про забытого бойца, но хочет надеть погоны. Буду, говорит, военным юристом! Тоже, как его отец когда-то, хочет, чтобы все было по-правильному. Генетический вывих?
Фото Александра ГЕРАСИМОВА.
Марина ЮДКЕВИЧ