Вечерняя Казань / № 109 (4069) / Культура / "Актерское волнение может довести до сумасшествия!"

Интервью "ВК"

"Актерское волнение может довести до сумасшествия!"

Режиссера из Парижа, который ставит сейчас в Камаловском театре комедию Мольера "Тартюф", одни называют Николя Стрюв, другие - Николя Струве. За глаза, разумеется, и с убеждением, что именно так читается "Nicolas Struve". Но обращаются к маэстро исключительно по имени, крайне редко прибегая к помощи переводчика: Николя прекрасно говорит по-русски, одна из его профессий - переводчик. А еще он актер, и кому-то наверняка знакомы фильмы с его участием: "Одна за всех" Клода Лелюша, "Пятница, вечер" Клер Дени, "Взрослые люди" Томаса Дюмона...

Мы беседовали с Николя по окончании одной из репетиций. Начали с его фамилии.

- Я понятия не имею, откуда взялось это "Стрюв", я - Струве, это очень известная в России фамилия, - говорит Николя. - Мой прадедушка - философ Петр Струве, внук выдающегося астронома Василия Струве и сын пермского губернатора Бернгарда Струве - одним из первых в роду эмигрировал из России. Мой отец, Петр Струве, родился уже во Франции. Он был врачом и священником - первым настоятелем франкоязычной церковной общины Святой Троицы в крипте Свято-Александро-Невского собора в Париже, протоиереем. Мама, Татьяна Струве (Лебедева), тоже родилась в эмиграции, в Германии. У родителей было четверо детей, я - самый младший. В семье все говорили по-русски, я - хуже всех. Я и менее религиозный в семье. Не антирелигиозный, нет, просто не фанат. Очень ценю веру в Бога, но не терплю границ от религии, они опасны.

- Когда вы впервые побывали в России?

- Мне было 14 лет, тур в СССР организовала тогда для молодежи одна из парижских церквей. Это было что-то типа паломничества по святым местам, но в поездке мы так много пили, что я ничего не увидел. Я больше никогда так много не пил. И до последнего времени в Россию не ездил, если не считать специальной встречи с наследниками художника и поэта-абсурдиста Павла Зальцмана (это дядя моей мамы) и постановку "Тартюфа" Мольера в Камаловском театре.

- Вас сразу заинтересовало предложение поставить комедию Мольера в главном татарском театре России?

- Мне очень хотелось приехать в Россию не в роли туриста, а по работе. Так что меня обрадовало это предложение, но ужасно не понравилось, что приглашают ставить "Тартюфа", пьесу очень грустную и жестокую. Я только сейчас начинаю понимать, как ошибался: "Тартюф" - гениальная пьеса. Герои этого произведения, а Мольер творил в семнадцатом веке, точь-в-точь как мы! Притворяются, стараются быть кем-то... Мы все лицемерны. Вот на работе начальнику никто не скажет: "Как ты мне надоел!". Все притворяются. В этом смысле актеры - самые правдивые люди: они не скрывают, что играют, и любят играть. Я до сих пор люблю. В ноябре, например, буду работать актером у нашего знаменитого драматурга и режиссера Валера Новарина. Он типа Велимира Хлебникова: никто в его текстах ничего не понимает, но это прекрасное сумасшествие! В ноябре он будет ставить свою новую пьесу "Настоящая кровь".

- Почему вы захотели стать режиссером?

- Актеры - они как дети, но в какой-то момент хочется стать родителем, то есть вырасти в режиссера. Мне всегда хотелось. И я начал ставить, причем русские тексты в собственном переводе на французский. Переводы - одно из моих любимых занятий. Переводить очень приятно, это как ужин наедине с очень умным человеком. Я перевел переписку Марины Цветаевой с Константином Родзевичем, на основе этого материала недавно поставил спектакль. Еще одна из моих последних режиссерских работ - спектакль по пьесе Светланы Алексиевич "Зачарованные смертью". Он про коммунистов, которые сделали попытку самоубийства во время перестройки. Играет его свободная труппа, специально собранная под этот проект. В Париже у нас был успех, а недавно мы получили приглашение сыграть этот спектакль в Швейцарии.

- Слышала, что вы перевели на французский "Изображая жертву" братьев Пресняковых. Когда эту пьесу ставили в МХТ имени Чехова, чуть было не разразился скандал: из-за монолога капитана милиции, лопающегося от ненормативной лексики. Тяжело переводить на французский русский мат?

- Легко! Я, конечно, не специалист по мату, но постоянно употребляю его в своей речи. Я про французский мат. Это нормально для думающего человека... "Изображая жертву" я перевел по просьбе приятельницы, но она еще не поставила эту пьесу. Думаю, во Франции не будет скандала из-за ненормативной лексики.

- Ругаться по-татарски уже научились?

- По-татарски я выучил только "айбят" ("хорошо"), "бик айбят" (очень хорошо"), "исянмесез" ("здравствуйте") и "сау бул" ("до свидания"). Чаще всего говорю "бик айбят". Это не потому, что я люблю хвалить актеров. Просто я не люблю волнения, заставлять людей волноваться не люблю. Актерское волнение может довести до сумасшествия! Помню, однажды я так волновался перед спектаклем, что серьезно подумывал выкупить все места в зале и отказаться выходить на сцену. Смешно вспоминать.

- Камаловские актеры вам нравятся?

- О, да. Они сумасшедшие. Веселые очень, находчивые... У нас во Франции Мольера ставят... сдержанно, что ли. А с актерами театра Камала можно поставить "живого" Мольера, глубокого и смешного одновременно. В этом нам поможет художник Бернар Мишель, он очень знаменит во Франции. С ним не раз работал выдающийся немецкий режиссер Клаус-Михаэль Грюбер, хореограф Ролан Пети... В нашем "Тартюфе" переплетутся семнадцатый век и современность. Будет много музыки: Бах, Шнитке, Мишель Легран... Кстати, музыку Шнитке мне предложил использовать в спектакле дирижер оркестра Камаловского театра Фуат Абубакиров.

- Николя, остается ли у вас в Казани свободное от репетиций время?

- Если бы оно оставалось, я бы съездил в Елабугу, это моя мечта. Я и в Казани мало что видел. Но впечатления о городе у меня есть. Я чувствую, что Казань - город большой энергии. Еще не сумасшедшей энергии, как Москва, но очень, очень большой... Люди, которых я вижу, очень много работают. Кстати, когда я прилетел, у меня ужасно разболелась спина. Меня даже в госпиталь отвезли, где меня буквально вернули к жизни остеопат Альфред Гайнутдинов и массажист Эдуард Игнатьев. Я был потрясен!..

Фото Александра ГЕРАСИМОВА.

Айсылу КАДЫРОВА