№ 124 (4084)

12.10.2010

"Вечерняя Казань" продолжает поиски следов части золотого запаса царской России, пропавшей в Казани в августе 1918 года. С апреля по сентябрь 2010 года цена исчезнувших 17,8 тонны золота поднялась на лондонской бирже с $660 млн до $720 млн.

Начало в №118, 119, 121, 122.

Казань, ул. Гоголя, д. 4: здесь располагалась ЧК Восточного фронта

Прибывший из Казани в Самару первый пароход с золотом оставлял много вопросов для тех, кто занимался последующим расследованием. Но не для самарцев. Управляющий самарской конторой Народного (государственного) банка Ершов еще 12 августа написал Марьину благодарственное письмо за присылку активов: "...мы были положительно накануне закрытия конторы, как вдруг совершенно неожиданно получаем от Вас пятнадцать миллионов. От доставивших эти деньги чинов Вашего Отделения я узнал, что кроме нашего золота у Вас хранится очень большой его фонд; не знаю, как Вы думаете поступить с ним, но я позволю себе высказать по данному предмету свое мнение в том смысле, что весь этот золотой фонд надо немедленно эвакуировать из Казани сначала в Самару, а потом, может быть, и дальше; ведь это все достояние Российского Государства: большевики примут все меры захватить этот фонд".

На радостях Ершов выслал в Казань банковским служащим 400 кг муки и 4 кг чая и обещал прислать еще больше. А когда Марьин прислал первое золото, как советовал Ершов, то "истинное уверение в совершенном уважении и преданности", выраженное в письме, у Ершова только выросло. И на время усыпило его бдительность.

Между тем обстановка в Самаре не проясняла вопросы по содержимому первого парохода, а, наоборот, продолжала ее запутывать. В кладовых самарской конторы Народного (государственного) банка шел ремонт, и потому если бумажные купюры с баржи "Марс" взяли сразу, то благородный металл не разгружался.

"Золото пролежало в трюмах парохода долго, - вспоминал через месяц казанский экспедитор груза, помощник бухгалтера 2-го разряда Вячеслав Лепешинский. - Не помню точно сколько, но за это время прибыли из Казани второй и третий эшелоны с ценностями. Второй в пароходе, а третий - (на) какой-то барже, имевшей надпалубные каюты".

Третьим транспортом с золотом был пароход "Александр Невский", вышедший из Казани 16 августа. Но если прав Лепешинский с задержкой в разгрузке до 16 августа, то зачем же в Самаре 14 августа подписали акт о приемке груза? Документ подтверждает, что самарской конторой получены 683 мешка с золотом, бумажные купюры, а также ценные бумаги. Причем бумажных денег оказалось на 1600 рублей больше, чем указано в казанских сопроводительных документах. Вновь загадка: как такое могло быть?

Ответ может быть один: спешно принимая один за другим пароходы с ценным грузом, в Самаре торопились и первоначально отказались от хлопотной перепроверки содержимого. Перепроверяли лишь то, что брали с пароходов в банковское хранилище, - наличные. Несовпадение сумм тут же было отмечено в документе. А в остальном в документах о приемке груза просто благодушно переписывалось содержание документов об отправке. Как покажут события трех последующих дней, делать это было категорически нельзя.

Вслед за баржой "Марс" 14 августа на пароходе "Латник" в Самару отправили вторую часть золотого запаса России. В речную командировку был направлен помощник кассира 1-го разряда Михаил Белов и сотрудники Минского отделения Госбанка: помощник бухгалтера Б. Быстржановский, помощник контролера Л. Гурьев и счетчик Великий. На путевые издержки в дорогу им выдали в банке три тысячи рублей, одну из которых экспедиторы позже вернули в банк.

Второй казанский акт об отправке ценностей свидетельствует, что в Самару выслана та часть золота, которая из-за обстрела не попала на первый пароход. А также сверх того золотые монеты на 23,01 млн рублей.

В первые дни ко всем этим цифрам содержимого груза в Самаре относились спокойно. Но 17 августа возник скандал. Обнаружилось, что при перевозке золота на "Латнике" охранники продырявили штыком два мешка и своровали высыпавшиеся золотые монеты на сумму 765 рублей.

Этот инцидент заставил банковское руководство Самары внимательней подойти к проверке прибывавшего груза. И тут обнаружилось вопиющее несоответствие между документами и грузом, скопившимся на волжских пристанях!

На следующий день в месте назначения был составлен новый акт о приемке ценностей, который утверждал: "...прибывшее из Казанского отделения на барже "Марс" золото в деревянных ящиках, окованных железом, в количестве пятисот тридцати девяти (539) ящиков принято Конторою без перечета содержимого в ящиках".

Что за чертовщина? По казанскому акту об отправке следует, что 13 августа на "Марсе" отправлено золота на сумму 20.490.000 руб. в мешках, а в Самаре с этой баржи сняли уже 539 ящиков с золотой монетой на сумму 32.340.000 рублей.

Для разъяснения путаницы в Самаре, видимо, по телеграфу запросили из Казани новые данные. Вот почему 23 августа 1918 года для Самарской конторы будет составлен в Казани сводный акт №11639 по всем вывезенным драгоценностям. В котором будет указано, что кроме вышеперечисленного вторым транспортом 14 августа были отправлены: "в) 539 ящиков золотой монеты, эвакуированной из Московской Конторы в мае и июне с.г. на сумму тридцать два миллиона триста сорок тысяч (32.340.000) рублей".

Но в тот день, как свидетельствуют акт, составленный 14 августа в Казани, и самарский акт приемки ценностей от 20 августа, золото Московской конторы банка не отправлялось вовсе! Противоречия не устранялись, а, наоборот, росли как снежный ком.

Что за художества в столь важных документах и кто тому виной?

Пока повременим с ответом на этот вопрос и вспомним, что 8 августа управляющий Марьин отправил своего секретаря Калинина в командировку - отвезти пароходом "Амур" наличные деньги в Симбирск и Самару.

15 августа вечером командированные вернулись в Казань на пароходе "Александр Невский" и на следующий день вышли на работу. Марьин встретил Калинина крайне нервно. Банковский секретарь обнаружил, что его обязанности исполнял мелкий служащий банка - делопроизводитель Николай Комошинский. 16 - 17 августа Калинина посадили за составление списков за сверхурочные работы по эвакуации ценностей, "...т.к. никто не мог до меня составить списки, и было громадное недовольство служащих, не знающих, получат ли они за работу по эвакуации под обстрелом", - показывал позже банковский секретарь.

Вспомним, что 17 августа в Самаре произошел скандал из-за кражи монет, потом - скандал из-за несоответствия документов фактическому грузу. Калинин свидетельствовал, что именно в это время в Казани он "...пытался составлять акты на отправку ценностей, но так как администрация не могла мне почти ничего дать из цифр, то работа шла крайне медленно... и мне приходилось редактировать разве только маловажные бумаги со слов Комошинского и по операциям Отделения или подписывать в качестве секретаря бумаги, составленные Комошинским".

Как видим, возникла весьма подозрительная ситуация. Из командировки возвращается человек, в функциональные обязанности которого входит составление подобных документов. Вот бы ему и начать грамотно составлять правильную отчетность, но Марьин препятствует Калинину в этом. Почему?

Валерий КУРНОСОВ.

(Продолжение.)